Л. Н. Заливалова

К вопросу о научном наследии Николая Васильевича Покровского в Русской Византологии

Николай Васильевич Покровский (1848-1917) - церковный историк, выдающийся специалист по церковной археологии и археографии, принадлежит к плеяде ученых и церковно-общественных деятелей, заложивших в России фундамент церковно-исторической науки. В центре его научных интересов были вещественные и письменные памятники средневековой русской, византийской и европейской христианской культуры, особенно искусства, литургика и исто­рия литургики в России. Богатое творческое наследие Н. В. Покровского включает многочисленные статьи, моно­графические публикации по широкому кругу вопросов христианской иконографии и архитектуры, аннотированные публикации русских историко-художественных памятников, а также учебные пособия по церковной археологии.
Крупным вкладом в мировую и отечественную историографию явилась монография «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских» (1892), в которой ученый обобщил многолетние исследо­вания памятников художественной культуры. В свое время она получила высокую оценку русских и зарубежных ученых1. Эта работа при жизни автора несколько раз переиздавалась и не утратила научной ценности в настоящее время. По мнению Г. И. Вздорнова, крупнейшего специалиста по историографии истории русского средневекового искусства, труд Н. В. Покровского - «одно из самых замечательных исследований конца XIX века... Памятники евангельской иконографии изучались и до Покровского и после него, но ни одна другая работа на эту тему не достигает фундаментальности труда русского ученого». Монография «была и остается главным пособием для каждого, кто обращается к изучению иконографии Евангелия»2.
Во второй половине XIX века Николай Васильевич Покровский не был одинок в изучении христианского средневе­кового искусства. Плодотворно работали церковные историки И. Д. Мансветов (1843-1885) и А. П. Голубцов (1860-1911) в Московской духовной академии, А. А. Дмитриевский (1856 - 1929) в Киевской духовной академии, а также университетские профессора Н. П. Кондаков (1844-1925) и его ученики Д. В. Айналов (1862-1939), Е. К. Редин (1863-1908) и ряд других ученых. Все исследователи занимались иконографическим исследованием художественных памятников.
Новаторство Н.В. Покровского применительно к отечественной историографии заключалось в том, что он систе­матизировал не только доступные тогда раннехристианские и монументальные византийские источники, но как никто другой представил в одном с ними ряду широкий круг русских памятников церковного искусства, малоизвестных и неизвестных до того европейским ученым. Таким образом, средневековое русское христианское искусство, в котором были сохранены или прослеживались многие специфические черты как византийской, так и восточно-христианской иконографии в целом «приобретало неоценимое значение для мировой науки»3. Много внимания Покровский уделял археографии. В поисках письменных памятников, имеющих отношение к церковной археологии, иконописанию, истории литургики в России, он исследовал частные коллекции и церковные архивы в разных городах страны. В 1895-1897 годах он ввел в широкий научный оборот Сийский иконописный подлинник — ценнейший источник для изучения общей истории византийско-русской иконографии4. Не будучи в России пионером в изучении евангельской иконографии, средневековой архитектуры, а также иконописи и монументальной церковной живописи как таковых, Покровский на многие десятилетия вперед определил принципы подхода и изучения этой части мирового и отечественного художественного наследия с позиций церковно-исторической школы.
Во второй половине XIX - начале XX века Н. В. Покровский был известен как авторитетный ученый и глубокий знаток истории средневекового христианского искусства. Он организовывал проведение археологических съездов в России и активно участвовал в их работе. Видный церковно-общественный деятель и педагог, он добился того, что церковная археология в духовных академиях выделилась в отдельную кафедру, а преподавание этой дисциплины вошло в обязательную программу духовных семинарий. В историографических обзорах досоветской эпохи большие научные заслуги Покровского не подлежат сомнению, и его имя неизменно стоит в одном ряду с крупнейшими церковными историками. Советская историография намеренно разделяла русскую дооктябрьскую византологию на «светскую» и «церковную» с историографическим освещением только истории университетской византинистики, тем самым фактически исключая из научного багажа русской науки наработки церковно-исторической школы. В спе­циальных трудах советских ученых по истории византийского искусства изредка можно было найти поверхностные и неоправданно негативные суждения о   научном   наследии   Покровского.
Впервые объективная оценка его вклада в изучение средневекового русского искусства была дана Г. И. Вздорновым в монографии по историографии изучения русского средневекового искусства, фрагмент из которой мы выше цитировали.
Коренные перемены, происшедшие в отечественной исторической науке в конце XX - начале XXI века, отражает и историография византологии. В некоторых изданиях и отдельных публикациях находят отражение особенности научной разработки проблем истории Византии, которыми занимались ученые духовных академий5, представляющие церковно-историческую школу. Актуальность пристального историографического изучения научного наследия такого оригинального исследователя, как Николай Васильевич Покровский, его истинной роли в развитии отечественной исторической науки в настоящее время не вызывает сомнений. Творческие усилия его были нацелены на изучение соответствия системы средств художественной выразительности глубинному смыслу православного вероучения. В наши дни это особенно важно с точки зрения церковно-практической. В современной России, в отличие от советского периода, изменилось положение Церкви в целом и ее роль в государстве, восстанавливаются разоренные и строятся новые церкви и монастыри. Строители, мастера, художники и все те, кто имеет отношение церковному строительству и обустройству помещений, безусловно, обязаны следовать канону и хранить верность Преданию, что в свою очередь требует не просто поверхностных, отрывочных представлений о тра­дициях восточно-христианской и русской церковной архитектуры и искусства, а их знания, серьезного вдумчивого осмысления. И, в связи с этим последним, недавнее переиздание сборника работ Н. В. Покровского «Очерки
памятников христианского искусства» (СПб., 2000) можно рассматривать как полезное пособие для понимания глу­бинных истоков православной культуры. Цель нашей работы в том, чтобы, опираясь на материал опубликованных работ Николая Васильевича Покровского, выявить элементы его исторической концепции и исследовательских интересов в области византологии.
Период научной деятельности Н. В. Покровского - вторая половина XIX - начало XX века - с точки зрения истории русской исторической науки, время ее становления и расцвета. В этот период в университетах, которые стали центрами концентрации лучших научных сил страны, сложились национальные исторические школы медиевистики, славистики и византологии. В то же самое время в стенах духовных академий набирала силы церковно-историческая наука. Н. В. Покровский, выпускник Петербургской духовной академии, был современником и соратником по академической среде и профессорско-преподавательской деятельности основоположников петербургской церковно-исторической школы В. В. Болотова (1853— 1900) и И. Е. Троицкого (1832-1902). Известно, что стимулом для развития научных исследований в университетах явился новый университетский устав 1863 года, равно как импульс для развития исторических дисциплин в духовных академиях был дан введением устава 1869 года. В области визан­тологии интересы светской и церковной науки переплетаются и часто пересекаются, с одной стороны, и в то же время естественно расходятся -с другой. Русские историки из университетских кругов и русские богословы вплотную занялись изучением истории Византийской империи и исторической жизни византийской Церкви только в пореформенный период отечественной истории, то есть позднее, чем ученые других крупных европейских стран. Велик был соблазн использовать готовые наработки западной науки. Но, к чести ученого сообщества, русские исследователи искали и находили свой путь, не повторяя или догоняя западную науку, а занимаясь проблематикой, мало изученной в европейской византологии и одновременно представляющей особый интерес для национальной науки. В университетах византологи добились блестящих успехов, разрабатывая проблемы экономики, внутренней истории и внешней политики империи, стран славянского ареала, а в духовных академиях — специфику истории византийской церкви.
По уставу духовных академий 1869 года были предусмотрены три отделения (факультета): богословское, церковно-историческое и церковно-практическое. Н. В. Покровскому предложили занять кафедру церковной археологии и литургики на церковно-практическом отделении, В. В. Болотов и И.Е.Троицкий преподавали на церковно-истори-ческом6. Церковно-историческая наука развивалась в Петербургской духовной академии на основе использования учеными исторического метода исследования. История Церкви воспринималась как органическая совокупность, включающая неизменность основ и, одновременно, признание исторической жизни Церкви, в которой имеет место творчество, рост и развитие, ибо она целостный «живой» организм в материальном земном мире. Церковное искусство, как и канонический строй, богословское самосознание, богослужебный чин и устав и многое другое, есть величина исторически изменяющаяся. Для изучения христианской культуры требовалось не только собирать предметы старины, как это было недавно, но и проводить их историко-иконографическое исследование, сопоставление памятников друг с другом и с письменными источниками. Систематизация большого количества материала позволяла выделить типологические особенности памятников культуры.
В создании благоприятных условий для развития церковно-исторической науки в среде петербургских церковных ис­ториков большую роль сыграл И. Л. Янышев (1826-1910), занимавший пост ректора академии в 1866-1883 годах, кста­ти сказать, один из активных участников разработки нового устава 1869 года. По решению академического совета и разрешению ректора Н. В. Покровский получил зарубежную командировку, которую сполна использовал для изучения положения дел в церковной археологии западноевропейских стран и исследования художественных памятников. Зарубежный опыт расширил научный кругозор Покровского и позволил ему более четко вычленить неизученные области византологии.
Покровский был убежден, что изобразительное христианское искусство, его зримые образы воздействовали не столько на разум, сколько на чувство христианина и только в искусстве нравственные и эстетические основы восточного христианства находили свое полное выражение. «Христианство налагает свой отпечаток на жизнь народа и, следовательно, изучение христианских памятников помогает в значительное мере уяснению народных идеалов»7. Значит, изучение художественных памятников необходимо для полного понимания исторической эпохи, в рамках которой они созданы, для воссоздания во всей возможной полноте исторической жизни Церкви и, наконец, с церковно-практической точки зрения - как образцов для подражания8. Таким образом, в конкретно-историческом плане Покровский, по существу, ставил проблему народной религиозности, ее природы, формирования в системе средневековой культуры. Сама эта религиозность становилась новым пространством для научных исследований.
Труды Н. В. Покровского показывают, что необходимым качеством исследователя он считал научную объективность: не факты «управляют» историком, а ученый ищет и сопоставляет факты, чтобы открыть связи между ними и сделать вывод. Тема, избранная Покровским, была практически не разработана ни в русской, ни в зарубежной науке - отражение догматики в средневековом христианском искусстве, а в узком плане - история евангельской иконографии и церковной архитектуры с позиций православного ученого. История возникновения и бытия византийского иконографического канона воссоздана Покровским в его трудах. Характерно, что при освещении отдельного частного вопроса, хотя бы, например, иконографии святого, он стремится не упустить из виду ни один известный ему источник или конкретный факт, необходимый для подкрепления высказанного положения. Покровский впервые показал, что иконография Евангелия не должна и не может быть рассматриваема только как безжизненная догматическая схема, как о ней писали многие западные ученые, как некий стандарт изображения, в котором все содержание до мельчайших подробностей однажды установлено в эпоху Древней Церкви. Устойчивые типы изображения выявля­лись и постепенно закреплялись в процессе исторического развития Церкви в течение III—VI веков.
Византийское искусство в целом Н. В. Покровский понимал «как продукт исторической жизни Византии»9. Вместе с тем мы не найдем в его трудах освещения событийной стороны жизни империи. Представления историка о хронологическом делении византийской истории можно воссоздать по его периодизации истории византийского искусства. Началом исторического существования Византии Покровский считал, в соответствии с общей традицией византологии, правление Константина Великого. В то время «открылась возможность, не опасаясь преследований, явить всему миру христианское исповедание веры во всей его полноте»10. Для истории христианского искусства особое значение имел перенос столицы из Рима в Константинополь, где зародилось и окрепло «величайшее по своему историческому значению для христианского мира византийское искусство»11. Покровский не упустил из виду и социологический фактор: заказы императорского двора и духовенства стимулировали развитие церковного искусства. Византийское изобразительное искусство и церковная архитектура «абсолютно новые по своему характеру», ибо основываются на христианском вероучении.
Подробно анализируя художественные памятники, Покровский определяет первый период истории империи: IV -начало VIII века и в рамках его вычленяет несколько этапов. IV—V века -начало перехода к византийской культуре, когда в большей или меньшей степени имеет место влияние античности. В VI веке «нормы, отличающие визан­тийское искусство от древнехристианского и всякого другого, устанавливаются полнее и определеннее»12. Щедрое покровительство и энергия императора Юстиниана «содействовали образованию той художественной византийской школы, которая довела византийское искусство до высшей степени совершенства»13. При императорах Македонской династии (867—1081) Византийская империя находилась в состоянии расцвета, и ее могущество нашло своеобразное отражение в памятниках материальной культуры. Согласно представлениям Покровского, византийская история развивается циклично: после подъема следует упадок. Эпоха иконоборчества (717— 867), позже — крестовых походов и раздела империи (XI - середина XIII века) и, наконец, захват государства османами в XV веке — кризисные периоды в жизни империи и, соответственно, неблагоприятные условия для развития культуры и искусства, хотя художественная жизнь в каких-то формах все же имеет место быть. Начало эпохи настоящей гибели византийской культуры историк относил ко второй половине XIII века, так что, например, «живопись византийская в XIV-XV веках уже отжила свой век»14.
Как видим, общая хронологическая канва истории Византийской империи у Покровского не отличалась от общепри­нятой в русской византологии Х1Х-ХХ веков. Намеченная им формальная схема общей истории византийской живо­писи подобна представленной в искусствоведческих студиях профессора Н. П. Кондакова. Встречается такая пе­риодизация и у современных исследователей15. Покровский правильно отмечал, что процесс развития церковной художественной культуры нельзя рассматривать как прямолинейный, и в качестве исходных исторических критериев, влияющих на подъем и упадок, называл сочетание внешних и внутренних факторов. Однако полной расшифровки содержания этих факторов в его трудах не дано. Историк обращал внимание лишь на большое значение покровительства императоров культурному строительству в периоды подъема империи и на разрушение памятников ввиду внешних вторжений - походов крестоносцев и турецкого завоевания в кризисные для империи времена.
Актуальной проблемой византологии последние два столетия был и остается
вопрос об истоках византийской христианской культуры. Покровский выделил такие ее источники: античное насле­дие; восточное влияние, роль которого он не преувеличивал, в отличие от многих своих современников; древнехрис­тианское искусство и творческий гений мастеров искусства. Византийское искусство отличает не механическое объединение этих составляющих, а творческая их переработка, синтез16. Историческая роль византийского ис­кусства, полагал Покровский, в создании иконографических типов и композиций на темы Ветхого и Нового Заветов, истории Церкви, нравоучительных и догматических композиций, ставших образцами для воспроизведения в славянском ареале византийской церкви, а также в выработке мастерами блестящих технических приемов выпол­нения памятников изобразительного и прикладного искусства. В историческом аспекте Н. В. Покровский затрагивал вопрос о свободе художника-творца. Церковное искусство Византии было иератическим, то есть изображение дол­жно по возможности точно воспроизводить религиозную идею, «именно ту идею, которая издавна была привита ре­лигиозному общественному сознанию»17. Но поскольку в IV-VI веках внутри Церкви еще не все вопросы внутренней жизни были окончательно решены, то и иконографический канон не мог быть установлен сразу. Поэтому мастера име­ли определенную свободу творческого отображения евангельских сюжетов.
Покровский оценивал отрицательно проникновение в византийское искусство западноевропейского влияния. В ча­стности, его позиция достаточно ясно выражена в вопросе о европейском влиянии на иконопись. На католическом Западе икона должна главным образом влиять на эстетическое чувство христианина, увлекать его изяществом своих форм, вводить в дух религии18. «Икона восточной Церкви есть прежде всего идея в образе; иконописец - богослов, а затем он уже и художник», поэтому полной свободы творческого подхода быть не должно19. Художник должен оставаться консервативным в изображении типов и сюжетов, сохраняя верность Преданию и канону, но он может «оживить» иконографическую композицию внося «элемент красоты» или экспериментируя с красками20. Исследования Покровского высвечивают тот особый художественный стиль, который выработали мастера Византии.
Интерес Покровского к Византии был не абстрактно-академическим, а жизненно необходимым. Без серьезного осмысления византийского культурного наследия многое остается непонятным в русской культуре. Именно иссле­дованию русского средневекового искусства следует уделить особое внимание, считал ученый. Влияние визан­тийского Православия на формирование русского средневекового искусства Покровский оценивал как очень глубо­кое и значительное. Он обращал внимание на то обстоятельство, что распространение христианства в славянские страны происходило в период расцвета византийского церковного искусства. Именно в христианско-культурном оп­лодотворении духовного опыта рождающегося русского этноса видел историк главную сущность влияния Правосла­вия на национальное сознание древнерусского общества. Русская богословско-философская литература усваивала духовный опыт византийской патристики, а русское христианское искусство -византийские образцы в архитектуре, монументальной живописи, иконописи и прикладном искусстве. Современные исследователи полагают, что не следует преувеличивать значение византийских образцов. Принимая христианство, русский народ все же творчески претворял его воплощение в церковном искусстве, так что в XI—XII веках на Руси вырабатывается свой художественный язык. Тем не менее убежденность исследователя в том, что русское искусство сохранило образцы византийские, давало основания считать Россию связующим звеном между Востоком и Западом и побуждало исследователей обратиться к изучению русского искусства.

Примечания

1. «Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских» (Труды VIII Археологического съезда в Москве. - Т. 1. - М., 1900) - первая публикация исследования, представленного Н. В. Покровским на соискание ученой степени доктора богословия. В 1892 году на средства, выделенные московским Археологическим обществом, этот труд был издан отдельной книгой.
2. Перечень рецензий на монографию см.: XXXV. Профессор Николай Васильевич Покровский, директор Имп. Археологического института, 1874-1909. Краткий очерк ученой деятельности. - СПб., 1909. - С. 29; Вздорнов Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живописи, XIX век. - М.: Искусство, 1986. - С. 257.
3. Вздорнов Г. И. Указ. соч. - С. 261.
4. Покровский Н. В. Сийский иконописный подлинник. - 1. - СПб., 1894; 2. - СПб., 1895; 3. - СПб., 1896; 4. - СПб., 1897.
5. Заливалова Л. Н., Лебедева Г. Е. Из истории русской церковно-исторической науки: Ф. А. Курганов (1844-1920) // Историческая мысль в Византии и на средневековом Западе. - Иваново, 1998. -С. 181-204; История древней церкви в научных традициях XX века. - СПб., 2000; VЕЕ.В^М. Вып. 3: Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России. - СПб., 2000; Лебедева Г. Е. Ф. А. Курганов и И. И. Соколов: учитель и ученик // Проблемы социальной истории и культуры средних веков и раннего нового времени: межвуз. сб. - Вып. 3. - СПб., 2001. - С. 53-71; Заливалова Л. Н. К вопросу об историческом наследии Ивана Егоровича Троицкого // Мир православия: сб. науч. ст. -Вып. 4. - Волгоград, 2002. - С. 192-215.
6. Устав и штат духовных академий, высочайше утвержденные 30 мая 1869 г. - СПб., 1869.
7. Покровский Н. В. Очерки памятников христианского искусства - СПб., 2000. - С. 13.
8. Там же. - С. 14.
9. Там же. - С. 69.
10. Там же. - С. 52.
11. Там же. - С. 67.
12. Там же. - С. 75.
13. Там же. - С. 68.
14. Там же. -С. 69, 101, 102.
15. Напр.: Kitzinger E. Byzantine Art in the Making.Main lines of stylistic development in Mediterranean Art. 3d – 7th ctntury. – London, 1977; Талбот Райс Д. Искусство Византии. - М., 2002.
16. Покровский Н. В. Очерки памятников христианского искусства. - С. 69, 70.
17. Там же. -С. 102, 123. 1аТамже. -С. 119.
19. Там же. - С. 120.
20. Там же. -С. 102, 103.