Костромская земля за века своей истории стала местом пребывания многих чтимых свя­тынь Православия, памятников церковной архи­тектуры; в стенах монастырей и храмов храни­лись древние иконы, утварь, предметы старины;церковные архивы сберегали для потомков уни­кальныедокументы. Духовенство и труженики Костромской епархии немало сделали для того, чтобы это драгоценное наследие стало извест­ным и востребованным: достаточно вспомнить одного из первых краеведов нашей земли про­тоиерея Михаила Диева, выдающихся церков­ных историков епископа Павла (Подлипского) и протоиерея Павла Островского (дядю знамени­того русского драматурга), летописца Макариево-Унженской обители протоиерея Иоанна Херсонского, исследователя монастырских ар­хивов инспектора Костромской духовной семи­нарии Д.Ф. Прилуцкого.

С начала XX века постепенно стала осозна­ваться необходимость учреждения на Костром­ской земле специального общества, которое имело бы задачей «изучение церковно-религиозной жизни в пределах Костромской епархии в ее прошлом и настоящем, исследование, охра­нение и собирание памятников местной церков­ной древности и истории, также распростране­ние в обществе, и по преимуществу в духовен­стве, церковных историко-археологических све­дений, устройство выставок и публичных чте­ний церковно – историко – археологического ха­рактера». Инициатором этого доброго начи­нания стал Иван Васильевич Баженов (1855-1920) - магистр богословия, преподаватель Ко­стромской духовной семинарии, известный цер­ковный историк и публицист.
В марте 1911 года епископ (впоследствии ар­хиепископ) Костромской и Галичский Тихон (Василевский) назначил комиссию для разра­ботки устава церковно-исторического общества в составе И.В. Баженова, инспектора классов епархиального женского училища священника Павла Алмазова и преподавателя семинарии И.М. Студитского. В мае того же года комиссия представила устав общества Преосвященному, направившему документ на утверждение в Свя­тейший Синод - что и было сделано синодаль­ным определением № 9105 от 24 ноября - 22 де­кабря 1911 года.
Торжественное открытие Костромского церковно-исторического общества (КЦИО) состоя­лось 3 июня 1912 года в актовом зале епархи­ального женского училища; на церемонии присутствовали около двухсот человек, среди них -епископ Костромской и Галичский Тихон (сог­ласно уставу являвшийся попечителем общества и утверждавший постановления его совета), ви­карный епископ Кинешемский Арсений (Тимо­феев), архимандриты Ипатьевского и Макариево - Унженского монастырей, начальствую­щие и преподаватели духовных школ, клирики епархии, представители светских властей и ко­стромской интеллигенции. Торжество началось молебном в Покровском домовом храме учи­лища, предварявшимся словом Преосвященного Тихона. Затем участники церемонии прошли в актовый зал; здесь секретарь духовной конси­стории Л.Ю. Шавельский огласил указ Святей­шего Синода, и епископ Тихон объявил цер­ковно-историческое общество открытым.
Вслед за этим И.В. Баженов представил вни­манию слушателей подготовленный им реферат «Данные относительно пребывания царя Ми­хаила Феодоровича Романова в Ипатьевском мо­настыре в начале 1613 года». Далее состоялось избрание: почетным членом общества - дирек­тора Санкт-Петербургского археологического института И.В. Покровского, председателем об­щества и его совета - И.В. Баженова, а также членов совета и ревизионной комиссии. Цере­мония завершилась оглашением  приветственных адресов и телеграмм, поступив­ших в связи с открытием церковно-исторического об­щества.
Первое рабочее заседа­ние КЦИО состоялось 26 августа 1912 года также в актовом зале епархиального женского училища. Как ука­зывает автор заметки в «Ко­стромских епархиальных ведомостях», «собрание до­вольно многочисленное (свыше 150 человек) по­чтили посещением попечи­тель общества Преосвященнейший Тихон, приглашенные из представителей гражданских учрежде­ний, начальники и учителя духовных семинарии и училищ г. Костромы, законоучители, протоие­реи и иереи костромские и члены заседающего епархиального съезда духовенства; присут­ствовало и несколько десятков дам из интелли­гентного общества».
Главной темой заседания стал отмечавшийся в этот день юбилей - 100-летие Бородинской битвы. Преподавателем семинарии И.М. Студитским был прочитан реферат на тему: «Рус­ское духовенство в Отечественную войну 1812 года». Затем архиерейский хор под управле­нием диакона Петра Потеряйко исполнил две юбилейные кантаты. Как отмечал очевидец, «воодушевленная речь г. Студитского и художе­ственное исполнение кантат произвели на посе­тителей самое благоприятное впечатление».
В дальнейшем заседания КЦИО проходили регулярно. Так, на следующем собрании, прохо­дившем 12 ноября 1912 года в актовом зале ду­ховной семинарии, смотрителем Кинешемского духовного училища священником Димитрием Лебедевым был прочитан реферат «Краткий исторический очерк начального периода г. Ко­стромы (до княжения Ярослава Всеволодовича) в связи с древней топографией города и построением соборного храма в честь святого Феодора Стратилата».
«Для своих повременных собраний и дело­производства совет общества сначала предна­значил было свободные архиерейские покои в соборном доме, но затем признал более удобным для этих целей зал правления духовной семина­рии, где, с согласия отца ректора протоиерея В. Чекана (...) и происходили собрания членов совета; в аванзале же поставлен шкаф для хра­нения дел».
14 марта 1913 года в день празднования исто­рического юбилея - 300-летия принятия Михаи­лом Феодоровичем Романовым в стенах Ипатьевского монастыря избрания его Земским собором на царский престол - в костромском Дворянском собрании состоялось торжествен­ное заседание церковно-исторического обще­ства. На нем присутствовали товарищ (замести­тель) министра внутренних дел генерал-майор В.Ф. Джунковский, губернатор П.П. Стремоухов, вице-губернатор И.В. Хозиков, губернский предводитель дворянства М.Н. Зузин; зал Дво­рянского собрания был переполнен. После огла­шения секретарем духовной консистории Л.Ю. Шавельским грамоты императора Николая II Ипатьевскому монастырю и царской теле­граммы архиепископу Костромскому и Галичcкому Тихону председатель общества И.В. Ба­женов выступил с рефератом на тему «Призвание боярина Михаила Феодоровича Романова на Московский и всея Руси царский престол». Вслед за этим архиерейский хор исполнил не­сколько духовных песнопений. Во втором отде­лении заседания член совета общества священ­ник Михаил Раевский прочитал реферат «Госу­дарственное значение предков царя Михаила Феодоровича», а архиерейский хор завершил собрание пением кантат, фрагментов из оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя» и государствен­ного гимна. Очевидец свидетельствовал: «Соб­рание церковно-исторического общества своим высокоторжественным характером как нельзя более гармонировало с религиозно-церковными впечатлениями дня 14 марта в Костроме и было наилучшим завершением его. Несомненно, что присутствовавшие не забудут того духовного удовлетворения, которое они получили от осно­вательных рефератов, из которых первый был предложен с высоким подъемом религиозно-патриотического чувства, и художественного, можно сказать, вдохновенного пения архиерей­ского хора. Не часто выпадает на долю Ко­стромы счастливая возможность иметь такие собрания, как описанное».
Разумеется, деятельность руководимых И.В. Баженовым исследователей церковной истории далеко не ограничивалась проведением заседа­ний. «Общество прежде всего озаботилось при­ведением в известность сохранившихся в церк­вах и монастырях епархии древних церковно-богослужебных  предметов. Для этого были затребованы чрез духовную консисторию от причтов церквей и настоятелей мона­стырей сведения об имеющихся у них предметах церковной старины. По поступлении этих сведений из консистории   в   совет   общества, председателем его совместно с членом Н. Малиновским был составлен список ука­занных в них предметов древности, подлежащих доставлению в общество, и затем, по затребова­нию, церквами и монастырями епархии были представлены в оное определенные древние предметы. Относительно же тех предметов цер­ковной старины, которые по особым заслужи­вающим уважения обстоятельствам и причинам (например, относительно местно-чтимых ста­ринных икон, слишком громоздких предметов и тому  подобного) остались на местах нахож­дения, совет общества принимал меры к их ох­ранению от передачи в другие руки и к предот­вращению с чьей-либо стороны повреждения, а тем более уничтожения. Для достижения этой цели или сами члены совета общества предпри­нимали поездки и осмотры различных церков­ных памятников, или поручали сделать это бла­гочинным как непременным членам обще­ства».
Любопытны обстоятельства получения об­ществом древнего серебряного потира из Спасо-Преображенского храма г. Кинешмы, пожертво­ванного этой церкви в 1594 году М. Философовым. Получив указ консистории, предписываю­щий передать потир в КЦИО, причт Спасо-Преображенского храма рапортом на имя благочин­ного I Кинешемского округа сообщил, что за­трудняется доставить этот сосуд в Кострому, «потому что он употребляется доныне при бо­гослужении и по его величине особенно незаме­ним во дни святой  Четыредесятницы, когда бывает значительное количество причастников, почему и не может быть выслан, пока не будет заменен равной величины сосудом из такого же материала». Совет КЦИО вновь обратился к владыке Тихону с просьбой «сделать распоря­жение о присылке потира в музей общества, где он будет одним из редких памятников церковной старины и где в то же время больше гарантий к его сохранению». 16 марта 1913 года архипа­стырь наложил на это прошение резолюцию: «Надо прийти на помощь причту в приобрете­нии для церкви нового потира: нет ли в каком-либо монастыре излишнего?» Совет общества запросил настоятелей епархиальных обителей;
в результате необходимая для замены чаша, также серебряная, была получена обществом из Макариево-Унженского мужского монастыря.
Отчет КЦИО, изданный в 1914 году, свиде­тельствует о практических мерах, принимав­шихся обществом для исследования и сохране­ния предметов церковной старины. Так, в 1912 году некий чиновник взял в костромской музей из древнего деревянного храма села Фоминского Костромского уезда - к тому времени уже за­крытого, но, по словам прихожан, существовав­шего на протяжении более трехсот лет - дере­вянные царские врата, два деревянных подсвеч­ника и медные брачные венцы. Получив сооб­щение об этом из консистории, совет общества просил благочинного V Костромского округа по­ручить сведущему лицу собрать сведения об оставшихся в этом храме древностях, а также ходатайствовал перед владыкой Тихоном об из­дании циркулярного распоряжения, предписы­вающего настоятелям монастырей и храмов не выдавать никаким собирателям древностей ста­ринные церковные принадлежности, если на это не имеется официального разрешения КЦИО -что вскоре и было сделано управляющим епар­хией.
Приходилось обществу и налагать вето на проведение ремонтных работ в церковных зда­ниях. В 1913 году причт и староста Воскресен­ской церкви (некогда бывшей храмом мужского монастыря) г. Солигалича просили разрешить им «привести в благоустроенный вид гробницы некоторых издавна погребенных в Воскресен­ском храме и чтимых иноков, для чего украсить гробницы решетками и поместить над ними мраморные доски с приличными надписями, указывающими личность погребенных и время их погребения». Постановлением от 3 мая 1913 года совет КЦИО поручил непременному члену общества смотрителю Солигаличского духов­ного училища И.П. Перебаскину образовать комиссию и на месте изучить вопрос. После по­лучения отчета комиссии совет КЦИО 4 июля 1913 года «признал, что установка мраморной доски с надписью и решеток, а также оставле­ние отверстий (в полу) в гробницы открытыми, как частные добавления и особенности, совер­шенно изменяют бывшее до сего времени со­стояние гробниц, а посему, ничего не имея про­тив произведенной уже необходимой перемены сгнивших полов, исправления каменной кладки под гробницами и устройства надгробий, со строго археологической точки зрения на дело не нашел оснований к допущению частных добав­лений и особенностей в виде решеток и прочего, которые, по словам комиссии, совер­шенно изменяют прежнее состояние гробниц, и потому высказался за оставление гробниц в их прежнем наружном виде».
Впрочем, имелись и положительные при­меры ремонтных работ. На том же заседании 4 июля 1913 года совет КЦИО просил своих чле­нов, ректора духовной семинарии протоиерея Виктора Чекана и преподавателя семинарии А.И. Черницына, посетить село Красное и сооб­щить - «не производится ли там в ремонтируе­мом храме уничтожение памятников церковной
древности». 1 ноября 1913 года совет общества получил отчет о поездке, указывающий, «что ре­монт действительно производился в храме, но с принятыми предосторожностями относительно сохранения предметов древности, каковые со стороны членов совета и найдены были непри­косновенными и целыми».
Число предметов, передаваемых на хранение в КЦИО, быстро росло; приношения делались не только клириками епархии и членами обще­ства, но и сторонними лицами. Первыми жерт­вователями стали попечитель КЦИО владыка Тихон и начальница епархиального женского училища Л.И. Поспелова. «Благочинный IV Нерехтского округа священник Алексей Вино­градов представил в общество редкие по мате­риалу и художеству две резные из слоновой кости иконы - святых апостолов Петра и Павла и Благовещения Пресвятой Богородицы, как дар от Троицкой церкви села Выголова церковно-историческому музею. Для библиотеки общества галичский нотариус И.А. Алякритский принес в дар до 40 экземпляров старин­ных книг и рукописей различных наименований. Поступали в музей и библиотеку общества в не­большом количестве  предметы  древности и книги и от других, как, например, от автора-свя­щенника г. Галича В. Орлова, от вдовы свя­щенника г. Кинешмы М. Титовой». Особенно богатую в количественном и качественном от­ношении коллекцию с разрешения Святейшего Синода передал КЦИО из своей ризницы Ипатьевский монастырь. «Благодаря поступле­нию в общество этих, затем многих других (из разных мест епархии) предметов церковной древности вскоре же почувствовалась сильная нужда в музее, где бы могли быть помещены по­ступившие большой древности и ценности предметы. Сверх того, вопрос об учреждении и устройстве музея выдвигался сам собою юби­лейным торжеством в 1913 году трехсотлетия царствующего дома Романовых, исторический момент которого начался в обители Ипатьев­ской, богатой церковно-историческими памят­никами юбилейной трехсотлетней давности». Добавим, что создание музея было предусмот­рено самим уставом КЦИО: «Для сосредоточе­ния и сохранения собираемых обществом па­мятников церковной археологии и истории об­щество устраивает церковно-археологический музей с архивом и библиотекой при нем».
По решению владыки Тихона музей КЦИО, получивший именование древнехранилища, был устроен в Ипатьевском монастыре - в здании палат царя Михаила Феодоровича (сейчас их обычно называют «палатами бояр Романовых»), в конце 1912 года переданном дворцовым ве­домством в распоряжение настоятеля обители. 7 мая 1913 года управляющий епархией поручил председателю КЦИО И.В. Баженову разместить в палатах предметы церковной древности, преи­мущественно из ризницы Ипатьевской обители, «что и было выполнено г. Баженовым при со­трудничестве архитектора Д. Милеева, его су­пруги, учителя епархиального женского учи­лища Н. Малиновского, ризничего монастыря иеромонаха Макария и иеродиакона Ипатия». «Предметы древности были размещены декора­тивно по их научно-археологической ценности по комнатам на стенах и в нарочито устроенных шкафах и витринах». Заведующим древнехранилищем владыка Тихон назначил И.В. Баже­нова, помощником заведующего стал Н.В. Ма­линовский, хранителем - иеромонах Макарий. Так на Костромской земле появился первый цер­ковный историко-археологический музей - к сожалению, просуществовавший всего несколько лет. Отметим, что устав КЦИО предусматривал особые условия музейного хранения для экспо­натов, имеющих богослужебное употребление: «Священные антиминсы и другие предметы, освященные употреблением при богослуже­ниях, как то: священные сосуды, евангелия, на­престольные кресты - должны быть хранимы в музее под наблюдением лица в священном сане в особо устроенных для сих предметов витри­нах с крестами на них и соответствующими над­писями». Положение о церковно-историческом древнехранилище, подготовленное по решению совета КЦИО от 27 мая 1913 года комиссией в составе И.В. Баженова, директора народных училищ И.П. Виноградова и преподавателя ду­ховной семинарии А.И. Черницына, архиепи­скоп Тихон утвердил 11 декабря 1913 года- од­нако первых посетителей музей принял уже в мае: ими стали царь Николай II и члены его семьи, посетившие Кострому в связи с праздно­ванием исторического юбилея 300-летия Дома Романовых.
Еще одним важным начинанием КЦИО, по­священным 300-летию царственной династии,
стало издание юбилейного сборника общества. Предыстория этой инициативы такова. 27 сен­тября 1912 года Кострому посетил обер-проку­рор Святейшего Синода В.К. Саблер. В ходе ви­зита архиерейский хор исполнил перед высоким гостем богослужебные песнопения дня Святой Троицы по старинным нотным рукописям, хра­нящимся в библиотеке хора и предположи­тельно составленным известным церковным композитором XVII века дьяком Василием Ти­товым. Обер-прокурор высказал пожелание опубликовать эти поты, а общество решило рас­ширить такое издание очерками историко-археологического характера, посвященными пред­стоящему юбилею.
4 декабря 1912 года совет КЦИО по предло­жению И.В. Баженова постановил издать юби­лейный сборник тиражом 1200 экземпляров -100 книг в подарочном оформлении и 1100 эк­земпляров для продажи. В начале 1913 года «Юбилейный сборник Костромского церковно-исторического общества в память 300-летия царствования дома Романовых» был напечатан губернской типографией в Костроме; издание сборника обошлось КЦИО в 633 рубля 31 копейку, причем 100 рублей на эти цели были по­жертвованы владыкой Тихоном. В состав сбор­ника входили: статьи И.В. Баженова - «Данные относительно пребывания царя Михаила Феодоровича Романова в Ипатьевском монастыре в начале 1613 года», «Призвание боярина Ми­хаила Феодоровича Романова на Московский и всея Руси царский престол», «Вклады царя Ми­хаила Феодоровича, сохранившиеся доныне в церквах и монастырях Костромской епархии», «Одноколка царя Михаила Феодоровича и Марфы Ивановны Романовых»; статьи священ­ника Михаила Раевского - «Избрание на царство Михаила Феодоровича Романова» и «Посеще­ния Макарьевского Унженского монастыря царем Михаилом Феодоровичем»; стихиры Пя­тидесятницы - из старинных нотных рукописей нотной библиотеки костромского архиерейского хора.
Реализация сборника производилась обще­ством через костромское Феодоровско-Сергиевское братство и редакцию «Костромских епар­хиальных ведомостей», а также посредством книготорговцев - Бекенева в Костроме и Тузова в Санкт-Петербурге. Издание приобреталось для церковных библиотек, а также продавалось на юбилейной выставке в Костроме, открывшейся 20 мая 1913 года.
Подарочные экземпляры сбор­ника, в кожаном переплете бордового цвета, были переданы обер-проку­рору В.К. Саблеру и через него - им­ператору Николаю П. Государь выра­зил за это благодарность обществу, о чем владыка Тихон сообщил на засе­дании совета КЦИО 3 мая 1913 года. «По одному экземпляру «Сборник» был препровожден и другим высоко­поставленным лицам, преосвящен­ным и ученым учреждениям, и всеми ими был принят благосклонно, что выразилось, сверх словесной и пись­менной благодарности получивших,
20 мая 1913 года. Открытие юбилейной выставка. Фото К. Буллы.
в присланных некоторыми из них денежных крупных пособиях обществу». Так, 100 рублей в пользу КЦИО прислал епископ Чигиринский Никодим (Кротков) - уроженец Костромской земли, будущий архиепископ Костромской и Га­личский, священномученик.
Экземпляры сборника были посланы в сту­денческие библиотеки духовных академий, в Академию наук и другие ученые и археологиче­ские учреждения - многие из которых ответно прислали для КЦИО собственные издания, су­щественно приумножившие библиотеку обще­ства. Приведем здесь перечень учреждений, с которыми КЦИО вступило в подобный обмен — он достаточно ярко свидетельствует, сколь серьезное внимание уделялось церковным историко-археологическим исследованиям в России того времени:
«Академия наук.
Академии духовные: Казанская, Киевская, Московская и Санкт-Петербургская,
Архангельский губернский статистический комитет.
Архангельский епархиальный церковно-археологический комитет.
Бессарабское церковно-историческое обще­ство.
Вятская ученая архивная комиссия.
Донской епархиальный церковно-исторический комитет.
Императорский Российский исторический музей имени императора Александра III в Мо­скве.
Калужское церковное историко-археологи­ческое общество.
Костромская ученая архивная комиссия.
Костромское научное общество по изучению местного края.
Литовское епархиальное древнехранилище.
Минский церковный историко-археологический комитет.
Московский археологический институт.
Нижегородская губернская ученая архивная комиссия.
Новгородское церковно-археологическое об­щество.
Орловское церковное историко-археологиче­ское общество.
Полтавский церковный историко-археологи­ческий комитет.
Смоленский церковно-археологический ко­митет.
Санкт-Петербургский императорский ар­хеологический институт.
Тверская ученая архивная комиссия.
Трифоновский комитет церковно-археологического музея при Вятской ученой архивной ко­миссии.
Тульская епархиальная па­лата древностей.
Церковно-археологический музей при Киевской духовной академии.
Церковно-археологический отдел при Обществе любителей духовного просвещения в Мо­скве.
Церковно-историко-ар­хеологическое общество Казан­ской епархии».
Важнейшей вехой истории КЦИО стало празднование в Костроме 300-летия Дома Рома­новых, проходившее 19-20 мая 1913 года с уча­стием царской фамилии.
19 мая после Божественной литургии в Троицком соборе Ипатьевского монастыря им­ператор Николай II и члены его семьи посетили древнехранилище КЦИО. Приведем здесь под­робное описание этого события в характерной для того времени стилистике:
«По общем обзоре Их Величествами Троиц­кого соборного храма Государь Император с На­следником Цесаревичем, в сопровождении ар­хиепископа Тихона, особ Императорской фами­лии, в 12 1/2 часов дня изволил посетить палаты царя Михаила Феодоровича, в которых помеща­ется обширное и богатое древнехранилище Ко­стромского церковно-исторического общества. Встреченный во входной палате председателем общества, заведующим древнехранилищем И. Баженовым, Государь и сопровождающие Его лица проследовали в главную палату, в которой были сосредоточены находившиеся ранее в риз­нице древнейшие иконы Ипатьевского мона­стыря. В ряду их обращено было внимание го­сударя на большой складень - Феодоровскую икону Божией Матери, бывшую в молельной Михаила Феодоровича во время пребывания его в этих палатах (прежде наместнических) в фев­рале-марте 1613 года, на Казанскую икону Богоматери, находившуюся также в молельной Ми­хаила Феодоровича во время пребывания его в Макарьево-Унженском монастыре у строителя старца Давида Хвостова, и на исторические ре­ликвии московского общеземского посольства -Владимирскую икону Божией Матери и запре­стольный крест с грандиозным фонарем, свое­образного устройства; пред всеми этими ико­нами возжжены были в старинных подставах толстые свечи желтого воска. По стенам этой сравнительно большой палаты расположены были в тяблах (конца XVIII века) наиболее древ­ние иконы XV, преимущественно XVI, XVII и отчасти XVIII веков, и таковая обстановка при­дала этому помещению характер старинной мо­лельной, вызвав в высоких посетителях благо­говейное настроение. Затем Государь в осталь­ных комнатах изволил обозревать церковные предметы древнерусского шитья, как то: пелены, воздухи, плащаницы, надгробные покровы, свя­щенные одежды - престольные, архиерейские и иерейские, далее церковнослужебные ценные сосуды, начиная с золотых (в коих 9 фунтов весу), приложенных Д.И. Годуновым в 1599 г.; причем обращено особенное внимание Государя на драгоценные цату и рясны, приложенные в 1618 г. царем Михаилом Феодоровичем и ма­терью его инокиней Марфой к чудотворному Феодоровскому образу Божией Матери. Наконец Государь изволил рассматривать древнейшие богослужебные кни­ги — рукописные (от 1434 г.) и ста­ропечатные, каковых очень много из времени царствования Михаила Феодоровича; в этом отделе особен­ное внимание Его Величества при­влекли две лицевые рукописные псалтири - одна 1591, а другая от 1594 г. с многочисленными худо­жественными миниатюрами и за­ставками. Необходимые объяснения при этом обозрении достопримеча­тельностей древнехранилища давал. Его Величеству архиепископ Тихон. Между тем И. Баженовым даны объяснения Их Император­ским Высочествам.
Государь Император милостиво изволил при­нять поднесенные во время пребывания в пала­тах два роскошных альбома с фотографиче­скими снимками достопримечательностей Ипатьевского монастыря и, при оставлении палат, в память о своем посещении их, изволил начертать на особом листе собственноручную подпись «Николай».
Дворец царя Михаила Феодоровича, ввиду тесноты помещения и скудного освещения из старинных узких окон, осматривался только Вы­сочайшими особами.. ,»
Позднее в отчете КЦИО указывалось: «В па­мять Высочайшего посещения в древнехранилище хранятся собственноручная Его Импера­торского Величества подпись на особом листе, вложенном в рамку, и перо с ручкой».
Визит императорской семьи в древнехранилище фактически стал началом экспозиционной деятельности музея КЦИО. Правила работы музея были предварительно утверждены архие­пископом Тихоном. «Для посещения древнехранилища публикой было назначено время с 1 до 3 часов дня по воскресеньям, вторникам и пятни­цам, для экскурсантов группами не более 25 лиц, без других посторонних».
Ввиду того, что многие предметы из риз­ницы Ипатьевского монастыря были переданы в древнехранилище лишь по устному распоря­жению архиепископа Тихона, потребовалось до­кументальное оформление такой передачи; 29 августа 1913 года совет КЦИО постановил на­значить для этого комиссию в составе И.В. Ба­женова, священника Михаила Раевского и Н.В. Малиновского. 25 ноября того же года комиссия приняла по описи от ризничего Ипатьевской обители иеромонаха Макария: «1) образов и икон-складней под 69 номерами; 2) крестов, свя­щенных сосудов и разных церковных принад­лежностей под 44 номерами; 3) памятников древнерусского шитья под 53 номерами; 4) ру­кописей и старопечатных книг под 34 номерами и 5) разных нецерковных предметов под 12 но­мерами. Из предметов древности многие пред­ставляют большую редкость и относятся к XIV-XVI вв. и ко времени царствования Михаила Феодоровича».
Особого внимания заслуживали следующие экспонаты древнехрапилища:
«Из икон- а) Владимирская Пресвятой Бо­городицы в басемном окладе с 8 дробницами, по преданию принесенная московским посоль­ством 14 марта 1613 г.; б) икона (складень) Ка­занская Божией Матери, по преданию из мо­лельной комнаты Михаила Феодоровича, что в Макарьево-Унженском монастыре; в) икона Мати Молебница - XIV века; г) Успения Пресвятой Богородицы, вклад И.М. Годунова 1567 г.; д) Владимирская Пресвятой Богоро­дицы пятилистовая, дар И.С. Годунова; е) святой мученицы  Агриппины, вклад Годуно­вых; из крестов - а) запрестольный деревянный, по преданию принесенный в г. Кострому мо­сковским посольством 14 марта 1613 г.; б) на­престольный сребропозолоченный с частицами мощей, дар Д.И. Годунова от 1594 г., и другие (...). Из нецерковных предметов обращают на себя внимание - посох черный из простого де­рева, присланный из московской Оружейной па­латы по повелению императора Николая I от 11 декабря 1834 г., как принадлежавший царю Михаилу Феодоровичу;  сребропозолоченный
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ковш, весом 1 фунт 27 золотников, с резной надписью о принадлежности его царю Михаилу Феодоровичу; доставленная из Макарьево-Унженского монастыря одноколка Романовых -инокини Марфы Ивановны и Михаила Феодо­ровича».
С окончательным устроением древнехранилища церковно-историческое общество по ука­занию архиепископа Тихона занялось составле­нием и подготовкой к печати каталога предме­тов церковной старины, находящихся в музее КЦИО. На заседаниях совета КЦИО 29 августа и 2 декабря 1913 года для этой цели была назна­чена комиссия в составе И.В. Баженова, свя­щенника Михаила Раевского, Н.В. Малинов­ского и преподавателей духовной семинарии И.Ф. Груздева и Г. Соколова, а также определен порядок ее работы: «Комиссия по распределе­нии между собой предметов древнехранилища по комнатам предварительно составит каталоги по ним, а редактирование полного каталога по частичным каталогам поручит председателю об­щества И. Баженову с тем, чтобы каталог со­ставлен был по отделам и в соответствии распо­ложению предметов по комнатам древнехрани­лища, с предисловием в начале и оглавлением по отделам и комнатам». В начале 1914 года «Каталог церковных и других предметов древ­ности, находящихся в древнехранилище Ко­стромского церковно-исторического общества в покоях Михаила Феодоровича Романова, что в Ипатьевском монастыре» был отпечатан ко­стромской губернской типографией тиражом в 1800 экземпляров; он раздавался членам КЦИО, рассылался по приходам епархии, ученым и ар­хеологическим учреждениям.
Одновременно с составлением каталога про­водилась систематизация библиотеки КЦИО, размещавшейся в отдельной комнате древне­хранилища; заведовал библиотекой преподава­тель епархиального женского училища (затем -духовной семинарии) Н.В. Малиновский, вы­пускник Санкт-Петербургского археологиче­ского института, утвержденный в этой должно­сти постановлением совета общества от 12 ок­тября 1913 года.
Состав библиотеки был разнообразен и включал в себя:
«а) письменные памятники церковной древ­ности: преимущественно рукописные и старо­печатные богослужебные книги, синодики, сборники, грамоты и акты архивного характера, касающиеся Костромской епархии, и б) библио­теку из книг по церковной археологии, истории местного края, по русской истории со вспомога­тельными науками и из изданий местных типо­графий и трудов губернских ученых архивных комиссий и епархиальных церковно-историко-археологических и других обществ».
Численные показатели состава библиотеки были следующими:
«Всего, как рукописных, так и печатных (старо- и ново-) в библиотеке имеется номеров 323. По отделу рукописей их насчитывается 73 номера. Из этого числа рукописей 49 приходится на долю священных, церковно-служебных и церковно-исторических книг, а остальные 24 но­мера возмещаются за счет рукописей нецерков­ного характера. По отделу печатных книг и бро­шюр числится 250 номеров. Из этого общего числа 99 номеров отмечают собой старопечат­ные священные, церковно-служебные и церковно-исторические книги; 15 номеров - книги религиозно-нравственного содержания; 43 -книги исторического содержания; 46 - журналы, отчеты и издания разных ученых обществ; 35 -смесь и 12 - путеводители, справочники и ука­затели».
Особенно ценными книгами в собрании биб­лиотеки являлись следующие:
«1) Евангелие - в малую четверть листа в ко­жаном переплете, написано полууставом (с 13 ноября 1436 года) в Новгороде в монастыре Бла­говещения Пресвятой Богородицы.
2) Евангелие - в лист, в старинном шелковом переплете, писано полууставом в 1551 г.
3) Евангелие - в лист, писано полууставом в 1564 году.
4) Евангелие - в четверть листа, писано по­лууставом в 1570 г.
5) Евангелие лицевое, в десть, вклад И.И. Го­дунова в Ипатьевский монастырь. Евангелие писано в 1603 г. крупным превосходным уставом, слова писаны сплошь; в Евангелии имеется мно­жество изящных украшений в виде раззолочен­ных голубых заставок пред началом каждого Евангелия и многочисленных по листам худо­жественных миниатюр.
6) Евангелие в лист от 1605 г., пожертвовано в Ипатиев монастырь Д.И. Годуновым; писано крупным полууставом на александрийской бу­маге, с миниатюрами (всех 99), расположен­ными на полях рукописи.
7) Псалтирь в десть, написана на александ­рийской бумаге превосходным уставом; дар Д.И. Годунова в 1591 году в Ипатьевский монастырь; в псалтири 576 изящных миниатюр.
8) Псалтирь в десть, от 1594 года, вклад Д.И. Годунова, написана на александрийской бумаге красивым уставом царских писцов, с миниатю­рами на полях.
9) Псалтирь лицевая в полулисте, по проис­хождению относится к XVI веку, написана хо­рошим уставом.
10)   Служебник (без конца) в 1/4 долю листа; написан уставом XV века; надстрочных знаков мало; слова расположены почти сплошь.
11) Чинооснование церковное, в 1/6 долю листа, писано мелким уставом, от 1522 года.
12)  Триодь Цветная (со среды шестой не­дели), в лист; писана полууставом от 1522 года».
1 июня 1914 года в актовом зале епархиаль­ного женского училища под председательством архиепископа Тихона состоялось годовое собра­ние КЦИО, которое подвело итоги работы об­щества со времени его учреждения до начала 1914 года. В собрании приняли участие около 150 человек. Открывшееся пением тропаря «Днесь благодать Святаго Духа нас собра...», оно продолжилось выступлением архиерейского хора и докладом И.В. Малиновского о составе КЦИО, деятельности совета общества и его де­нежных средствах.
Как указал докладчик, кроме попечителя об­щества архиепископа Тихона, в состав КЦИО входили 4 почетных члена (епископ  Кинешемский Арсений, губернатор П.П. Стремоухов и бывший губернатор П.П. Шиловский, директор Санкт-Петербургского археологического инсти­тута Н.В. Покровский), непременные члены (согласно п. 9 устава - «ректор духовной семи­нарии, смотрители духовных училищ, инспек­тор епархиального женского училища, секретарь консистории, епархиальный наблюдатель цер­ковных школ, епархиальный миссионер, благо­чинные церквей и монастырей Костромской епархии и преподаватели местной духовной се­минарии по кафедрам литургики, церковной истории и гражданской истории»), 76 действи­тельных членов (в том числе пожизненный дей­ствительный член епископ Чигиринский Никодим, архиепископ Ярославский и Ростовский (до 22 декабря 1913 года) Тихон (Белавин) - бу­дущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси, архиепископ Кишиневский и Хотинский Серафим (Чичагов) - будущий митрополит и священномученик) и два члена-сотрудника. Се­кретарем общества вместо перемещенного в Москву священника Н. Виноградова 5 марта 1913 года советом КЦИО был избран священник Михаил Раевский.
После доклада Н.В. Малиновского был за­слушан акт ревизионной комиссии, зачитанный секретарем консистории Л.Ю. Шавельским. Затем состоялись выборы нового члена совета, и в завершение первой части заседания архиерей­ский хор исполнил концерт Гречанинова «Внуши, Боже, молитву мою...»
Вторая часть заседания КЦИО была посвя­щена заслушиванию реферата И.В. Баженова на тему: «Справедливо ли мнение, что Феодоровская икона Божией Матери в московском Но­воспасском монастыре есть именно та древняя икона, которой был благословлен на царство сын ее Михаил Феодорович?» В связи с интере­сом данной темы для церковной истории Ко­стромского края изложим ее подробнее.
15 июня 1913 года в «Церковных ведомо­стях» была напечатана заметка о посещении им­ператором Николаем II московского Новоспас­ского монастыря - где указывалось, что в крест­ном ходе при встрече государя несли чудотвор­ную Феодоровскую икону Божией Матери, ко­торой мать Михаила Феодоровича благословила его на царство. В связи с этим архиепископ Тихон 24 июля предложил КЦИО «путем науч­ного обследования об иконе в печати восстано­вить историческую истину» - то, что чудо­творный образ Пресвятой Богородицы, связан­ный с воцарением дома Романовых, пребывает в Костроме, а не в Москве. В заседании 29 авгу­ста 1913 года совет общества поручил выполне­ние этого задания И.В. Баженову.
20-21 октября председатель КЦИО, посетив Новоспасский монастырь, осмотрел находя­щуюся там Феодоровскую икону и на собрании 1 июня 1914 года изложил следующие выводы:
«...Икона эта никогда не была признаваема чудотворной и не причисляется к разряду местно чтимых святынь. В России имеется лишь одна чудотворная Феодоровская икона Богома­тери: это - подлинная икона и именно та, кото­рая находится в костромском Успенском соборе. Даже самый первый по времени список с этой иконы, находящийся в Феодоровском мужском монастыре в с. Городце Балахнинского уезда Нижегородской губернии, относится лишь к местно чтимым святыням.
(...) В Ново-Спасском монастыре совер­шенно не имеется документальных данных, мо­гущих служить подтверждением того, будто на­ходящаяся в нем Феодоровская икона Божией Матери есть та самая, которой был благословлен на царство инокиней Марфой сын ее Ми­хаил Феодорович. (...) Более достоверным явля­ется сообщенное настоятелем монастыря отцом архимандритом Макарием другое пре­дание, именно - что «находящаяся в Ново-Спас­ском монастыре Феодоровская икона Бого­матери есть копия с той иконы, которой инокиня Марфа благословила Михаила Феодоровича, на­писанная тотчас по прибытии новоизбранного царя в Москву». Но это сообщение об иконе еще более не дает основания считать ее той иконой, которой инокиня Марфа благословила сына Ми­хаила на царство. Притом и древность ее, ука­зываемая сообщением о том, что копия эта на­писана тотчас же по прибытии новоизбранного царя в Москву, сомнительна: она представляется маловероятной именно в силу отсутствия в оз­наченной иконе доказательств или признаков ее якобы трехсотлетней давности».
Далее И.В. Баженов, анализируя цветовую гамму иконы из Новоспасского монастыря и надписи на ней, сделал вывод о написании этого образа не ранее начала XVIII века. Однако пред­седатель общества не счел исследование на этом законченным: он обратился к изучению Феодоровского образа Божией Матери, пребывающего в Троицком соборе Ипатьевского монастыря (в приделе во имя преподобного Михаила Малеина), и задался вопросом - можно ли считать эту икону материнским благословением царю Михаилу? В первой половине XIX века данный образ помещался над царскими вратами Троиц­кого собора - вместе с ковчегом, содержащим мощи святых и частицу Ризы Господней, что свидетельствует придававшееся ипатьевской иконе особое значение, «вероятно, в качестве дарственного царского образа в Троицкий собор». Ее реставрация, видимо, совершалась перед посещением Ипатьевского монастыря им­ператрицей Екатериной II в 1767 году; «уже это самое обстоятельство, что Феодоровская эта икона к означенному времени пришла в на­столько обветшалое состояние, что оказалось потребным обновление ее письма, достаточно свидетельствует, что эта икона в первоначаль­ном своем письме была довольно старинной, и в самом деле она тогда, со времени воцарения Ми­хаила Феодоровича, имела за собой уже свыше полуторавековую давность бытия».
Изучение надписей на образе из Ипатьев­ского монастыря и стилистических особенно­стей его серебряно-позолоченного оклада при­вели И.В. Баженова к выводу: «Та Феодоровская икона Божией Матери, которая помещается в иконостасе придела во имя преподобного Ми­хаила Малеина, должна быть по справедливости отнесена по происхождению ко временам до по­ловины XVII века». Однако требовало оценки издавна бытовавшее в Ипатьевской обители пре­дание, называвшее именно этот образ материн­ским благословением инокини Марфы. И.В. Ба­женов предложил следующее объяснение:
«Положительно признавая историческим то, что на подвиг управления Российским государ­ством Михаила Феодоровича благословила мать его инокиня Марфа чудотворной Феодоровской иконой Богоматери, референт ввиду этого и для выяснения происхождения непрерывного в Ипатьевском монастыре предания о находя­щейся в приделе преподобного Михаила Ма­леина Феодоровской иконе, при наличности ука­занных признаков ее древности, принял сле­дующее представление. Инокиня Марфа Ива­новна от обители благословила сына своего Ми­хаила Феодоровича на царственные подвиги при самом отъезде его 19-го марта 1613 года из Ипатьевского монастыря этой Феодоровской иконой Богоматери, которая затем и стала до­стоянием монастыря и, как такая, была поме­щена на самом видном месте - над царскими вратами Троицкого соборного храма, и затем уже на настоящем месте - в приделе (...)  И с тех-то древних времен за этой Феодоровской иконой Богоматери упрочилось доселе живое представление о ней как благословенной для царя Михаила Феодоровича, которое, как ви­дели, подтверждается историческими дан­ными».
В 1914 году КЦИО продолжило свою дея­тельность по изучению церковных древностей Костромской епархии. Благочинный III Солигаличского округа священник В. Соколов осмо­трел и описал деревянный храм (построенный в 1783 году) в селе Георгий-на-Старом Солигаличского уезда. 27 апреля 1914 года И.В. Баже­нов изучал иконы и фрески костромского Спас­ского храма в Гостином дворе (обычно именуе­мого сейчас «Спас в Рядах») в связи с предсто­явшим ремонтом придела церкви. 4 мая он же и священник Михаил Раевский обследовали иконы костромского Крестовоздвиженского храма, предполагавшиеся к реставрации - после чего решено было отказаться от поновления местночтимой иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радосте» во внимание к древ­ности и художественности ее письма.
Дважды-23 мая и 11 июня 1914 года И.В. Баженов, священник Михаил Раевский и ректор семинарии протоиерей Виктор Чекан посещали Спасо-Запрудненскую церковь Костромы. Пер­вый осмотр завершился разрешением осуще­ствить предполагавшийся местным духовен­ством ремонт нижнего храма. Во втором случае повод был более серьезным: председатель об­щества и ректор духовной школы изучали воз­можность реставрации древней костромской святыни - иконы Нерукотворенного образа Гос­пода Иисуса Христа, которая сильно обвет­шала (посредине лика Спасителя прошла тре­щина, потускнели краски, местами начал отпа­дать левкас). Весьма интересен и актуален даже для нашего времени вывод совета КЦИО:
«...Реставрация иконы, по мнению обозре­вавших ее членов совета, должна быть произве­дена непременно под руководством и наблюде­нием ученого столичного художника, по реко­мендации директора археологического инсти­тута петроградского или московского. Соответ­ственно высокому местному почитанию этого весьма древнего Нерукотворенного образа Хри­ста Спасителя должна быть особая и самая об­становка при реставрации, а именно: членами высказано пожелание, чтобы работа по рестав­рации иконы производилась в самом храме, где является возможным для этого, хотя ширмами, отделить достаточное место при левом приделе; для реставрации должен быть поставлен мастер доброго настроения; чтобы во время производ­ства работ совершаемы были причтом, хотя бы однажды в день, молебен или чтение акафиста Спасителю и установлено было на время ре­ставрации, приблизительно на 10-14 дней, не­прерывное очередное дежурство членов мест­ного причта».
19 июня 1914 года по поручению архиепи­скопа Тихона комиссия из членов совета КЦИО, членов духовного правления Ипатьевского мо­настыря и губернского архитектора Л,А. Боль­шакова осматривала наружные фрески Троиц­кого собора и колокольню Ипатьевской обители. Комиссия «пришла к тому заключению, что не­обходимо возобновить попорченные фрески, а равно и иконы на западных вратах ограды (около дворца [Михаила Феодоровича]) во время сухое и теплое, приблизительно от поло­вины мая до августа месяца, и сделать это не по­зднее 1916 года», а также «признала необходи­мым стены звонницы вновь тщательно перете­реть и окрасить их масляной краской; причем к сему заключению комиссия присоединила свое пожелание, по мотивам религиозно-бытовым -по окраске звонницы масляной краской украсить ее с трех сторон, северной, западной и вос­точной (где была ранее роспись), священными изображениями в древних тонах и стилях».
Потребовал рассмотрения и вопрос о воз­можности переоборудования древнехранилища КЦИО, размещавшегося в Ипатьевском мона­стыре. 19 марта 1914 года городской архитектор Н.И. Горлицын, осмотрев музей, рекомендовал устроить в палатах центральное водяное отоп­ление. Однако совет общества на заседании 30 апреля, заслушав сообщения И.В. Баженова и хранителя музея иеромонаха Макария, доложил архиепископу Тихону: «По истечении зимы вну­три палат, остававшихся зимой без отопления, не оказалось никакой сырости, равно как и зимой не было ее заметно. Совет не находит нужным устройство в палатах предложенного способа отопления и полагает возможным и на будущее время оставить без отопления служа­щие древнехранилищем палаты царя Михаила Феодоровича». Управляющий епархией такое решение утвердил.
По запросу Ярославской архивной комиссии КЦИО занималось исследованием: сохранились ли в Галичском уезде языческие обряды в честь Ярилы (славянского божества). 4 июля 1913 года совет общества поручил изучение этой темы уездному наблюдателю церковно-приходских школ  Галичского уезда священнику села Ильин­ского, что в Селитской волости, М. Троицкому 24 января 1914 года тот сообщил совету КЦИО: «По собранным мною сведениям относительно того, что якобы и до сих пор отправляются весьма любопытные обряды в честь Ярилы (...), оказалось, что нигде, ни в каких приходах Га­личского уезда празднований и обрядов в честь Ярилы не совершается. Об Яриле в пределах уезда даже никто ничего не знает. Только в го­роде Галиче в день заговенья на Петров пост бы­вает гулянка молодых людей за городом, поют песни и поминают в них об Яриле, но никаких процессий не бывает. Один из старейших иереев г. Галича мне сообщил, что лет 50 тому назад, действительно, на этой гулянке в честь Ярилы устраивался какой-то идол; одевался в разные тряпки и пред ним пелись песни, больше ничего не было». Эти сведения совет КЦИО и предо­ставил в распоряжение Ярославской архивной комиссии.
11 июля 1914 года попечитель церковно-исторического общества владыка Тихон был на­значен архиепископом Курским и Обоянским; его место заступил епископ Евгений (Бережков), до этого — Приамурский и Благовещенский. 30 июля викарный епископ Кинешемский Арсений, почетный член КЦИО, стал епископом Омским и Павлоградским; новым викарием с 8 сентября 1914 года являлся епископ Кинешемский Севастиан (Вести; 1870-1934). В том же году обще­ство понесло ощутимые потери: скончались его действительные члены наместник Ипатьевского монастыря архимандрит Платон, настоятель Ма­кариево-Унженского монастыря архимандрит Иов и костромской купец А.И. Акатов, оказы­вавший обществу существенную материальную поддержку. В целом по прошествии 1913 года финансовое положение КЦИО было весьма за­трудненным - прежде всего из-за больших за­трат на печатные издания, юбилейный сборник и каталог древнехранилища. Многим планам КЦИО помешало осуществиться и начало Пер­вой мировой войны. В отчете за 1914 год гово­рилось:
«Начавшаяся с 19 июля война России с Гер­манией и Австро-Венгрией не могла не отоз­ваться на деятельности общества, так как она всецело привлекла на себя общественное вни­мание, и на ней, на удовлетворении военных ко­лоссальных нужд, сосредоточились заботы и деятельность всех слоев населения империи, в том числе, конечно, и Костромского края. (...) В силу этого члены церковно-исторического об­щества естественно должны были поступиться своими общественными интересами в пользу общероссийских военных. (...) За отсутствием денежных средств, с одной стороны, и неожи­данно сложившихся обстоятельств военного времени с другой, обществу оставалось доволь­ствоваться такой деятельностью, которая не обу­словливалась бы зависимостью ни от денежных средств, ни от сосредоточившего на себе внима­ние военного времени.
Тем не менее КЦИО продолжало работать: в августе 1914 года началась реставрация хранив­шейся в древнехранилище с середины 1912 года большой (2 1/2 аршина в окружности) металли­ческой люстры, доставленной в музей священ­ником Успенской церкви села Наволоки Кинешемского уезда, благочинным VII Кинешемского округа Костромской епархии отцом Иоан­ном Сахаровым. «По его рапорту, люстра по­жертвована в Успенскую церковь означенного села героем войны 1812 года полковником Кон­дратьевым, по письменному сообщению кото­рого она находилась в той зале Михайловского дворца (Инженерного замка), где скончался им­ператор Павел I. По времени своего устройства люстра, как показывает самый стиль ее - стро­гий ампир, относится к концу царствования Ека­терины II и, по компетентным отзывам обозре­вателей-художников, имеет высокую ценность по надлежащей реставрации ее». В конце ав­густа люстру осмотрел заведующий художе­ственно-ремесленной мастерской золото-сереб­ряного дела в селе Большом Красном К. Орлов, который 18 сентября сообщил И.В. Баженову: для восстановления первоначального облика люстры требуется заново отлить многие детали, а общая стоимость работ составит ПО рублей. Требуемые средства, несмотря на печальное со­стояние финансов КЦИО, были изысканы, и в апреле 1915 года отреставрированная люстра была помещена в четвертом зале древнехрани­лища.
Кроме того, в 1914 году музей КЦИО продол­жал пополняться предметами старины. В Древ­нехранилище поступили: серебряно-позолочен­ные сосуды 1594 года из Спасо-Преображенской церкви г. Кинешмы (упоминавшиеся выше), по­жертвованные Е.Д. Макаровой иконы XVIII-XIX веков, освященный 13 декабря 1730 года митрополитом Грузинским Николаем печатный антиминс - дар насельника Ипатьевского мона­стыря иеродиакона Иакова; шитая серебром епитрахиль начала XIX века, пожертвованная в 1824 году матерью писателя А.С. Грибоедова Богородицкой церкви с. Никитского Нерехтского уезда и переданная в музей КЦИО священником костромского Спасо-Запрудненского храма А. Виноградовым; церковные предметы XVII века - царские врата, резной крест с пред­стоящими и ветхие хоругви - пожертвованные музею Введенской церковью с. Пружинино Нерехтского уезда; две художественные картины религиозного содержания (одна из них была по­дарена КЦИО настоятельницей Макариево-Решемского женского монастыря игуменией Досифеей) и две грамоты XVIII века, найденные в архиве Троицкого храма с. Федьковой Слободки Чухломского уезда священником Филаретом Изюмовым. В библиотеку КЦИО продолжали поступать новые издания от авторов, научных учреждений и обществ со всей России. Древнехранилище общества предоставляло свое собра­ние для исследователей: так, в конце 1913 - на­чале 1914 года здесь работал студент IV курса Санкт-Петербургской духовной академии Ми­хаил Вертоградский, изучавший старинные ру­кописные и печатные служебники.
1915 год для КЦИО стал трудным временем, прежде всего из-за финансовых проблем. «Все­общая забота об удовлетворении военных нужд, скудное поступление членских взносов и, как следствие этого, отсутствие в обществе денеж­ных средств лишили совет общества возможно­сти развить свою деятельность в области церковно-исторического исследования и изучения края. Совет общества принимал меры к изыска­нию денежных средств на удовлетворение своих нужд, но они оказались тщетными. (...) За от­сутствием достаточных денежных средств совет не мог командировать из своей среды компетен­тных лиц для осмотра церковно-исторических достопримечательностей на местах их нахожде­ния, не мог также приступить к изданию уже имеющегося в значительном количестве для на-печатания историко-археологического мате­риала. Ввиду таких обстоятельств деятельность совета общества была весьма ограниченная и проявилась так же, как и в предшествовавшем 1914 г., в охранении предметов церковной ста­рины по указанию епархиального начальства, в принятии жертвуемых обществу предметов цер­ковной древности и книг и в сношениях с другими учеными обществами и лицами, но в очень скромном размере».
К сожалению, оказать КЦИО существенную материальную помощь не смогли и церковные власти. 12 января 1915 года, заслушав сообще­ние И.В. Баженова, совет общества постановил ходатайствовать перед епархиальным съездом духовенства об ежегодном ассигновании опре­деленной суммы на нужды КЦИО. Комиссия по делам духовной семинарии 24 августа 1915 года предложила выделять обществу по 50 рублей ежегодно:
«Комиссия вполне сознает важность и цен­ность трудов церковно-исторического общества, в то же время не может забыть, как осложни­лась, как затрудняется жизнь духовенства: всюду нужны жертвы, всюду нужна помощь, вы­зываемые тяготами военного времени, а потому в решении вопроса о сумме ассигнований на нужды общества комиссия разделилась на две части: 8 человек желали бы ассигновать 100 руб., а остальные 10-50 руб.; следовательно, большинством решено первоначальную помощь обществу выразить в определенной ежегодной сумме 50 руб., каковую и отнести на счет при­былей епархиального свечного завода».
Однако на заседании епархиального съезда 25 августа было принято следующее решение:
«Ввиду тяжелого военного времени и необ­ходимости удовлетворения других, более неот­ложных нужд, съезд постановил мнение комис­сии отклонить».
23 августа 1915 года в актовом зале епархи­ального женского училища состоялось очередное годовое заседание КЦИО. После доклада Н.В. Малиновского о составе общества, деятельнос­ти совета и денежных средствах за 1914 год со­стоялись выборы председателя и членов совета на предстоящее трехлетие; председателем КЦИО был вновь избран И.В. Баженов. Затем архиерейский хор исполнил два церковных пес­нопения.
Во втором отделении заседания протоиерей Ильинской церкви г. Костромы Александр Кру­тиков зачитал реферат священника Михаила Ра­евского «Церковные древности Костромской епархии по представленным в духовную конси­сторию настоятелями монастырей и церквей спискам»; так КЦИО подвело итог большой ра­боты, начатой одновременно с созданием обще­ства. Описи и списки, представленные в конси­сторию по данной теме, составили рукописный сборник в 167 листов.
В реферате говорилось: «Из означенного сборника усматривается, что сведения о церков­ных древностях епархии доставили 12 мона­стырей (не включая сюда Ипатьевского мона­стыря, древности которого подлежали непо­средственному обозрению председателя обще­ства) и 158 церквей, состоящих в 52 благочиннических округах. Имея в виду общее количе­ство монастырей (20) и церквей (918 на 1912 г.) в епархии, нужно сказать, что предметы церковной старины сохранились в большей части мо­настырей и в меньшей части приходских церк­вей, притом сохранилось далеко не все то, что имелось в них от лет древних. (...) Сохранилось, благодаря заботливости духовенства епархии, значительное количество разнообразных пред­метов церковной старины даже от XIV-XVI веков и преимущественно от ХУП-Х1Х вв. Всех сохранившихся предметов старины по сборнику насчитывается 908; они могут быть разделены на две категории: а) религиозно-нравственного характера и б) обыкновенные, мирские (послед­них очень ограниченное количество)».
Реферат был прочитан в извлечении (полный объем его составлял 59 страниц) и «возбудил ин­терес в слушателях, из коих многие по оконча­нии заседания заявили господину] председа­телю о своем желании видеть реферат сполна напечатанным»63. Завершилось годовое собра­ние исполнением архиерейским хором трех кон­цертов и, но предложению владыки Евгения, мо­литвой «за царя и люди».
23 сентября 1915 года совет КЦИО на своем заседании постановил напечатать реферат свя­щенника Михаила Раевского в первом выпуске трудов общества. Однако этим планам уже не суждено было исполниться...
Вследствие материальных трудностей КЦИО вынуждено было существенно ограничить ко­мандировки для исследования церковных древ­ностей на местах. За весь 1915 год состоялась лишь одна такая поездка: И.В. Баженов во ис­полнение поручения епископа Евгения 10 ок­тября осмотрел Введенский храм с. Григорьев­ского Нерехтского уезда, построенный в 1747 году на средства княгини П.И. Волконской — в связи с предполагавшейся причтом и церковным старостой реставрацией икон. Подробный отчет о результатах осмотра председатель КЦИО пе­редал управляющему епархией 12 октября 1915 года.
Библиотека общества продолжала попол­няться получаемыми в дар книгами и научными изданиями; кроме того, от епископа Кинешемского Севастиана были приняты две рукописи, найденные им при обозрении храмов Юрьевецкого уезда (одна из рукописей датировалась XVII веком). В древнехранилище за весь год по­ступили только иконное изображение херувима (от члена совета КЦИО А.Н. Рождественского) и две каменные плитки - формы для отливки ме­таллических нательных крестов (от ученика IV класса семинарии Николая Богданова).
В 1916 году положение КЦИО не измени­лось к лучшему; годовое собрание, судя по всему, вообще не состоялось. «Незначительные денежные средства, коими располагало обще­ство, не дали возможности совету общества раз­вить церковно-археологическую деятельность по собственной инициативе, хотя бы в скромных размерах, равным образом не позволили при­ступить к печатному изданию трудов. Совет об­щества должен был ограничить свою деятель­ность лишь ответами на несколько церковно-археологических запросов со стороны духовенства и духовной консистории по требованию обстоятельств (ремонта храмов и поновления икон), а в издательском деле удовольствоваться напечатанием отчета за 1915 год в местных епархиаль­ных ведомостях с оттиском отдельных брошюр в количестве 200 экземпляров».
15 июня 1916 года И.В. Баженов и А.И. Черницын осматривали стенную живопись и ико­ностас Богоотцовской церкви в Костроме; 3 июля они же изучали летний храм костромской церкви в честь Рождества Христова на Суле - в обоих случаях перед проведением ремонтных работ. «Ввиду данных производившими осмотр заключений о неимении препятствий в церковно-археологическом отношении к производ­ству ремонта живописи стен и иконостасов в храмах Богоотцовском и Христорождественском на Суле совет общества постановил, что он со своей стороны не имеет препятствий к означен­ному ремонту».
Кроме того, совет КЦИО рассматривал во­прос о возможности реставрации старинной местночтимой Казанской иконы Божией Ма­тери, находящейся в Казанской церкви села Зна­менского Кинешемского уезда. Причт и старо­ста храма докладывали в консисторию, что этот образ Пресвятой Богородицы пришел в вет­хость, имеет сквозную трещину посредине, с него осыпаются краски, а лик Богоматери виден очень плохо; приложив к рапорту фотографию иконы, они просили разрешения провести ее ре­ставрацию. 31 марта консистория передала этот вопрос на рассмотрение КЦИО - но фотография оказалась весьма неудачной, и потому совет об­щества просил благочинного VIII Кинешемского округа священника Алексия Архангельского произвести на месте детальный осмотр иконы и сообщить имеющиеся сведения о ней.
25 июня благочинный информировал КЦИО, «что 1) время написания иконы Казанской Бо­жией Матери, находящейся в Казанской церкви села Знаменского (Осиновки), с точностью трудно определить, так как прежняя церковь, в коей была и сия икона, сгорела, и никаких доку­ментальных данных о времени написания сего образа не сохранилось при церкви; но, по пре­данию, написание сей иконы относится к концу XVI или началу XVII века; 2) икона составляет местно-чтимую храмовую святыню; 3) имеет потемневший лик Богоматери, продольную во всю длину образа небольшую щель, несколько разрушившихся разной величины мест, и без освидетельствования сей иконы художниками или опытными иконописцами трудно решить во­прос, возможно ли произвести исправления без утраты первоначального письма, особенно лика Богоматери, или без замены его перепиской». Поэтому совет КЦИО уведомил консисторию, что вопрос о реставрации этого образа может быть решен лишь после его осмотра компетент­ным специалистом.
В библиотеку общества продолжали посту­пать присылаемые и передаваемые книги - хотя их число по сравнению с предыдущим годом су­щественно уменьшилось. Древнехранилище по­полнилось лишь даром судебного следователя из г. Петрозаводска В. Казанского: большой оло­вянной чашей XVIII века и двумя медными брачными венцами.
Как бы предвидя скорое прекращение церковно-музейной деятельности, отчет КЦИО за 1916 год подводит итоги деятельности музея об­щества - древнехранилища в Ипатьевском мо­настыре:
«Все предметы древности распределены в восьми комнатах палат и не везде по предмет­ной группировке - соответственно условиям са­мого помещения и отчасти характеру некоторых предметов. (...) Древнехранилище открыто для посещений публики во все дни недели - летом с 12 1/2 до 5 часов пополудни, а зимой с 12 1/2 до 3 часов пополудни. Для экскурсантов с их руко­водителями музей и библиотека могут быть от­крыты и в прочие часы дня, если позволят отцу хранителю музея служебные обязанности. Обоз­рением руководят и дают надлежащие объясне­ния заведующий древнехранилищем председа­тель общества господин Баженов и, в его от­сутствие, хранитель музея иеромонах Макарий.
О том, сколь великое число посетителей бы­вает в древнехранилище с течением года, можно судить по количеству подписей в книге для за­писи почетных посетителей. В отчетном 1916
году таких подписей в книге значится 1733 (...}. Но целые массы посетителей не зарегистрировываются [так в тексте - А.А.]. В один только день Пятидесятницы - храмовый праздник Ипатьевского Троицкого собора - перебывает в древнехранилище более полутора тысяч посе­тителей; всех, желающих осмотреть в этот день музей, древнехранилище не может удовлетво­рить, и они допускаются для осмотра лишь пар­тиями по сорок человек; значительное количе­ство посетителей бывает и на следующий день Святого Духа. По званию и положению посе­тившая древнехранилище публика весьма раз­нообразна: были профессора, генералы, арти­сты, писатели, студенты, курсистки, учащие и учащиеся средних учебных заведений, лица военного звания - прапорщики и солдаты, купцы, мещане, крестьяне, беженцы, дети. Древ­нехранилище было предметом экскурсий уча­щихся - гимназистов и гимназисток, реалистов, кадетов, семинаристов, учениц епархиального училища, учащихся художественно-ремеслен­ной Красносельской мастерской Костромского уезда и низших учебных заведений, учителей и учительниц и других. Музей древнехранилища был осмотрен сорока экскурсиями учащихся в сопровождении учителей, двадцатью экскур­сиями раненых воинов в сопровождении сестер милосердия и семью экскурсиями солдат в со­провождении ротных командиров. В отчетном 1916 году древнехранилище изволил посетить великий князь Николай Михайлович в сопро­вождении господина костромского губерна­тора Хозикова. Из лиц, выдающихся по своему высокому положению, осматривали музей: ми­нистр путей сообщения Трепов, Серафим, епи­скоп Вельский, викарий Холмской епархии; Ди­митрий, епископ Можайский; генерал от инфан­терии Ал. Ал. Адлерберг, состоящий в распоря­жении верховного главнокомандующего; гене­рал Селиванов, радомский губернатор Брянчанинов; протоиерей Павел Соколов, председа­тельствующий в Училищном совете при Святейшем Синоде; заслуженный профессор Митрованов, профессор Московской консерва­тории Вильшау и другие.  Вообще,  положительно можно утверждать, что кроме костроми­чей, во множестве осматривающих музей древнехранилища, и те, кому из разных мест России приходится посетить Кострому, считают обяза­тельным для себя осмотреть его как редкую ко­стромскую достопримечательность».
Отчет о состоянии древнехранилища завер­шался словами: «Совет Костромского церковно-исторического общества питает надежду на то, что с увеличением в будущем денежных средств и улучшением обстоятельств явится возмож­ность заняться и научной разработкой находя­щегося в музее богатого по значению и ценно­сти церковно-археологического материала». Однако будущее оказалось совершенно не таким,    как    предполагалось    руководством
кцио...
В 1917 году - переломном для отечественной истории - деятельность общества была факти­чески прекращена. Вскоре оно и формально пре­кратило свое самостоятельное существование: в 1918 году КЦИО на правах секции вошло в Ко­стромское научное общество по изучению мест­ного края. После закрытия Ипатьевского мона­стыря и превращения его ансамбля в рабочий
Иван Михайлович Студитский. Фото 1905 года.
поселок экспонаты древнехранилища перевезли в губернский (прежде Романовский) музей. «Хранитель музея, бывший ризничий иеромо­нах Макарий, был последним иноком, изгнан­ным из бывшей обители. Не желая покидать свя­того места, он остался в поселке сторожем и ушел из монастыря только в середине 20-х гг. после полученного категорического предписа­ния снять рясу и коротко остричь волосы.. .»  Жизненный путь выдающегося историка и краеведа, вдохновителя и бессменного предсе­дателя КЦИО И.В. Баженова завершился 9 фев­раля 1920 года; он умер в своем доме на Царевской улице (ныне - проспект Текстильщиков) от крупозного воспаления легкого. Отпевание И.В. Баженова в костромском Царе-Константиновском храме 11 февраля совершил викарный епи­скоп Севастиан (Вести) в сослужении пяти про­тоиереев и священников. Перед началом отпева­ния друг и сподвижник покойного И.М. Студит­ский произнес речь, в которой сказал:
«Когда я в первый раз во время вечерней па­нихиды предстоял этому гробу с возлежащим в нем бывшим своим сослуживцем (...), я скорбно вглядывался в дорогие черты незабвенного для меня Ивана Васильевича, запечатленные и в самой смерти, как мне казалось, какой-то таин­ственной думой на высоком челе, - тогда я не­вольно сказал себе: «Нет, он не умер, а жив!» Да, он жив прежде всего в благородных сердцах своих многочисленных учеников, рассеявшихся по городам и весям нашего обширного отече­ства... Почивший остался жить и в своих мно­гочисленных литературных трудах по увекове­чению истории местного края... Не напрасно посему прожита жизнь предлежащим в этом гробу тружеником, и в этом для нас, его сослу­живцев и почитателей - немалое назидание.. .»
Речь И.М. Студитского завершилась словами святого апостола и евангелиста Иоанна Бого­слова, которые можно считать эпитафией всем подвижникам церковно-исторического делания на Костромской земле начала XX века:
«Ей, говорит Дух, они успокоятся от тру­дов своих, и дела их идут вслед за ними»