Аннотация: В статье на примерах из жизни и трудов Димитрия, митрополита Ростовского раскрывается феномен святости, который можно определить как: жизнь по Евангельским заветам Христа, борьба с невежеством и просветительская деятельность.

Ключевые слова: Бог, Христос, просвещение, канонизация, невежество, раскол Жития святых, проповедь, богословие, образование.

Не подлежит сомнению, что и в XXI веке имя святителя Димитрия, митрополита Ростовского, является для каждого верующего человека современной России феноменом русской святости и просвещения. Отметим, что за весь синодальный период Российской Церковью было канонизировано всего четверо святых – и один из них – святитель Димитрий Ростовский.

Его феномен заключается в том, что святитель Димитрий был не просто духовно талантливым, образованным человеком, ученым-энциклопедистом, стремящимся к совершенству и духовной пользе для самого себя, но человеком, стремящимся к совершенству cебя и мира, а также, окружающих людей.

Святитель Димитрий своей жизнью во Христе, своими, в первую очередь агиографическими трудами, открыл русскому человеку целый мир духовности и святости, нравственной доблести и высокого богословского умозрения. Это драгоценное наследие привлекало и продолжает привлекать к себе, на протяжении уже трех веков, не одно поколение русских людей.

Он был ученым-энциклопедистом, ученым с «большой буквы». Не ученым, исследования которого были направлены ради продвижения богословской науки ради науки, или прославления своего имени, открытия некоторых истин, могущих затем послужить просвещению людей, а ученым, цель которого состояла в служении, которое может исправить человека, привести его в соответствие с замыслом о нем Бога.

Его имя стало символом духовной образованности и просвещения, символом эпохи реформ. Символом духовного совершенствования - соединения внешнего и внутреннего человека, объединяющим началом которого стал Христос. Его имя стало символом борьбы с духовным невежеством русского народа, и стало именем, объединяющим для всех славян. Таким было значение его трудов.

Трудов плодовитого писателя, писавший на славянском языке – языке славянской и русской цивилизации. Языком своих трудов, своей личностью, он объединил духовность Запада и Востока, южнорусскую и великорусскую, объединил высокую просвещенность и духовную жизнь, труд ученого и организаторские способности, понимание реформ, назревших в государстве и Церкви. Свои мысли он воплотил не только научными и просветительскими трудами, но деятельным построением высокоинтеллектуальной духовной школы. Его имя стало символом миссионерского служения и борьбы за чистоту и святость духовной жизни. Знание его трудов стало мерилом культуры и образованности человека. Его сердце было воистину сердцем милующего отца, отца любящего и прощающего. Сердце, изображенное на гербе его рода, стало образом его жизни, о которой можно сказать словами апостола Павла: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2,20).

Для многих он стал символом совершенства, символом нового просвещенного Православия[1], которое принесли в Великороссию такие южнорусские святители как Иоанн Тобольский (Максимович), Софроний Иркутский, Павел Тобольский, Филофей (Лещинский), Симон (Тодорский), Арсений (Мациевич), Стефан (Яворский). Символом великого русского самобытного богословия.

Время требовало перемен. Обстановка вне и внутри России требовало выработки соответствующей богословской системы в ответ на влияние в России протестантизма и старообрядчества. Св. Димитрий, несмотря на все оговорки людей, ратующих за «чистоту православия» и критикующих присущие выпускникам Могилянской академии черты западнорусского просвещения (влияние католичества), благодаря своей деятельности апологета, богослова, просветителя, пастыря, миссионера, борца с расколом, положил начало подлинно русскому богословию, соединившему «умную молитву, красоту восточного обряда и святоотеческое богословие и богомыслия».

Он жил и трудился с высокой требовательностью к себе и снисхождения к немощем других, в соответствии с правилом преподобного Пимена Великого: «лучше иметь хлеб нечистый, с примесью, чем вообще без хлеба умирать с голоду»[2].

Анализируя труд его жизни – «Жития святых» и другие духовно-нравственные сочинения приходишь к выводу, что все они написаны на основании не только глубокого знания святоотеческого наследия, но и личного духовного опыта, соответствующего православной аскетике. Этот духовный опыт святителя приобретался долгими годами подвижничества в соответствии с традицией Православной Церкви, и увенчан обильными духовными плодами еще при жизни святого. Ценностями его жизни, которые характеризовали его личность являлись - страх Божий, память смертная, кротость, смирение, глубокое чувство собственного недостоинства, нестяжательность, умиление, чистая молитва, любовь к богослужению, милосердие к ближним, всестороннее воздержание и другие добродетели.

Он стал эпохальной личностью - первым святым, канонизированным к общерусскому почитанию в Синодальный период, а также единственным, прославленным в XVIII веке. Его почитание как святого было одинаково и в царских покоях и в жилищах бедняков, о чем свидетельствует тот факт, что сама государыня императрица Елизавета Петровна велела изготовить для мощей святителя Димитрия серебряную раку и облачение из золотой парчи. На торжествах в Ростове в 1763 году по случаю переложения мощей Димитрия в новую раку присутствовала императрица Екатерина II. История Русской Церкви Синодального периода не знает такого почитания святых. Он стал феноменом святости.

Он обладал и явил в своей жизни высокий уровень образования отцов каппадокийцев Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Стяжал своими духовными и аскетическими подвигами нищелюбие и любовь преподобного Сергия Радонежского, предвосхитил литературные труды святителей Тихона Задонского и Игнатия Брянчанинова, огненную ревность в борьбе с еретиками преподобных Иосифа Волоцкого и Феофана Грека, воплотил любовь Христову любовью к человеку преподобного Нила Сорского. Был бесстрашен в обличении «сильных мира сего» как святители Митрофан Воронежский и Арсений Мацеевич. Учреждением духовного училища в Ростове он продолжил дело просвещения братьев Лихудов, основавших Славяно-греко-латинскую академию в Москве.

Он оставил после себя наследие, которым до сих пор живет Церковь. Он жил Евангелием и видел, что послужить Богу он должен распространяя слова о Христе, запечатлев жизнь тех, кто примером и образом своей жизни реализовал истинность этого слова. Кроме "Четьи-Миней" и "Розыска о брынской вере", святитель Димитрий напечатал множество слов и поучений, "Краткий Катихизис," "Келейную летопись," "Летопись царей и патриархов," "Каталог российских митрополитов" и др. Творения святителя Димитрия проникнуты самой теплой и душевной назидательностью. Русский язык доведен до замечательной простоты и изящества. Его труды стали повседневным чтением, в котором народ наш находил ответы на свои духовные вопросы и искания. Он стал народным писателем.

Сама жизнь святителя Димитрия являет собой ярчайший пример всецелого посвящения служению и самоотдаче себя Богу и ближнему. В личной жизни это был настоящий монах-подвижник, не имевший ничего, кроме самого необходимого - его единственным сокровищем были книги. Из личных скудных средств святитель значительную часть раздавал нуждающимся. Он построил Духовное училище, соединив в нем высокое научное делание и молитву. Его литературный дар многообразен: он написал 12 спектаклей и большое количество кантов. Вся его жизнь проповедника, духовного писателя, управляющего Ростовской кафедрой, была устремлена к пользе ближнего. Делом своей жизни он считал приведение народа к подлинному пониманию Христа через просвещение и борьбу с невежеством.

Бог и время определяют путь его святости – борьба с невежеством: “Человеку бо неучену сущу и светом разума непросвещену, неудобно есть постизати глубину Писания святого и толковати недоведомыя того тайны, на то токмо уповающему, яко черное по белом знает и по книгам бродит”[3].

Феномен святителя Димитрия заключается конечно не в том, что он боролся с невежеством, но в том, что он подготовил почву русского богословия и оказал влияние на последствующие поколения духовно ищущих людей. Имя святителя Димитрия стало символом русского просвещения. За проделанный труд святителя Дмитрия стали называть «русским Златоустом». Творческое наследие митрополита Димитрия сохраняет интерес читателей и исследователей уже более трех столетий. На рубеже XVII - XVIII веков на этом поприще святитель прославился как духовный писатель, проповедник, историк, драматург и педагог. Его труды изучаются, переиздаются и тиражируются. Его неимоверное трудолюбие способствовало тому, что по сегодняшний день святитель Димитрий остается самым популярным и самым плодовитым из всех авторов, когда-либо писавших на церковнославянском языке. Произведения святителя были широко известны не только в России, но и за ее пределами. Как отмечал академик Д.С. Лихачев, Димитрий Ростовский был "последним писателем, который имел огромнейшее значение для всей православной Восточной и Южной Европы[4]" и не только для Европы, но и для Китая и Америки»[5].

Не многие сейчас ищут на книжных полках полемический труд архиепископа Стефана Яворского «Камень веры», или книгу святителя Тихона (Соколова) Задонского «Сокровище духовное, от мира собираемое». Труд святителя Димитрия «Четьи-Минеи» стал не только самой читаемой книгой Православного мира, но по своему воздействию на человеческое сознание самой первой[6]. Своими трудами он подготовил новую эпоху. Богословскими трудами святителей Димитрия Ростовского, Тихона Задонского, Иоанна Тобольского готовился процесс монастырского возрождения в конце XVIII в., которое связывают с именем преподобного Паисия Величковского.

Чтобы оценить масштабы данного труда, отметим, что при начале его святитель Димитрий проделал большую предварительную работу[7], включавшую подготовку месяцеслова, выбор житий, поиск необходимых материалов (источники, а также историю издания памятника подробно исследовали прот. А. Державин и А. А. Круминг)[8]. Отметим и то обстоятельство, что «Книга житий...» Димитрия — самое большое по объему внебогослужебное издание в старопечатном кирилловской издании. Свод был опубликован в 4 томах, каждый из которых содержит материал, относящийся к 3 месяцам[9]. Кроме житий и других крупных статей свод содержит памяти (по терминологии прот. А. Державина, «месяцеслов»), т. е. краткие, часто в одну фразу заметки о лицах и событиях, которым не посвящены большие статьи. Обыкновенно памяти помещаются в конце дня и печатаются петитом. В основном тексте 4 томов — 765 статей, не считая памятей(в т. ч. 91 статья). Подавляющее большинство статей — жития. Кроме них Свод содержит также дополнительно 22 Слова на большие праздники (6 Слов принадлежат свт. Иоанну Златоусту, по одному — свт. Василию Великому и прп. Иоанну Дамаскину). 2 статьи (обе в 3-й книге) посвящены вопросам календаря.

При работе над каждой статьей свода святитель использовал несколько источников, стараясь, особенно в отношении житий святых, собрать как можно больше сведений, которые он соединял в одно целое, давая свои переложения. Агиограф вносил в текст в т. ч. противоречивые известия источников, не отдавая предпочтения какой-либо информации без достаточных оснований. Необходимо отметить наличие в «Книге житий...» такого принципиально нового момента, как элементы научно-справочного аппарата (даваемые петитом, частично в маргиналиях): ссылки на источники, указание сходных сюжетов в житиях и чудесах разных святых (напр., вмч. Георгия и свт. Николая). Есть в «Житиях..» и исторические справки, превращающиеся порой, как, например, статьи «О хазарах» при Житии равноапостольных Константина (Кирилла) и Мефодия в 3-м томе в объемные и доскональные исследования[10]. До сих пор вызывает восхищение то обстоятельство, что как такой объем разноязычных источников, их подбор, систематизацию, обработку и написание смог выполнить одни человек? Он выполнял послушание.

Послушание. Чтобы понять масштабы и феномен личности святителя Димитрия нужно жить в Церкви, и жить Церковью, а не просто «оказывать ей услуги извне». Он понимал свое служение так, что описывая жизнь того или иного святого нужно войти в общение с ним, мистически понять образ его святости. Нужно, чтобы святой помогал твоему труду, не противился ему, как это мы видим в случае с явлениями ему св. вмч. Варвары и мч. Ореста[11].

Данные факты свидетельствуют и подтверждают мнение многих поколений читателей о вневременном характере главного труда жизни святого. Книги «Житий святых» — это воистину словесная икона, через которую для многих открывается путь спасения, путь духовного воскресения. В 1900 году «Жития святых» святителя Димитрия стали издавать на русском языке. Они перешагнули страны и континенты. Труд этот, даже при беглом знакомстве, представляет собой такую глыбу, что поднять её под силу только титану духа. Слово «подвиг» проще всего и чаще всего ассоциируется с героизмом на войне. Значение слова подвиг раскрывает его корень «двиг». Совершает подвиг тот, кто сдвигает себя с мёртвой точки, тот, кто движется в нужном направлении, преодолевая страх, лень и усталость. Жизнь по заповедям Евангелия, жизнь в молитве и воздержании, преодоление окатоличенной культуры, требует непрестанного усилия, то есть, подвига. Святость была возможна лишь в случае победы внутреннего опыта над внешним воспитанием. И Димитрий не был одинок. Та же борьба предстояла и его современникам Иоанну Тобольскому, Иоасафу Белгородскому, Тихону Задонскому и всем тем, кто изнутри преодолевал внешнее западное давление — и церковное, и государственное.

В духовном понимании «подвиг» ограничен представлениями о монашестве, юродстве, столпничестве, странничестве, проповеди. Не многие считают, что существует подвиг просветительства, а ведь именно его совершил Ростовский митрополит Димитрий. Своими научными трудами в области агиографии и изданий Житий святых святитель Димитрий Ростовский открыл русскому человеку целый мир духовности и святости, нравственной доблести и высокого богословского умозрения. Высокого богословия соединенного с молитвой. То, что его подвиг на ниве просвещения был подвигом молитвы, говорит тот факт, что перу святителя принадлежат несколько служб святым, чьи жития он писал[12].

Он был не только писателем, молитвенником, ученым, но и практиком - прекрасным проповедником и оратором: известно 120 проповедей оставленных святителем Димитирем[13]. Наибольшее число проповедей, среди которых — лучшие произведения святителя, было создано им в 1702–1709 гг., когда он управлял Ростовской кафедрой[14].

Ему присуще стремление к совершенству. Необходимо отметить, что святитель никогда не останавливался в достижении своих знаний. Слова ростовского периода логичнее по построению, короче, общедоступнее, злободневнее, нежели сочинения более раннего времени, их язык ярок и выразителен. Основное содержание поучений Димитрия в эти годы заключается в выяснении нравственного христианского идеала и обличении отступлений от него на материале современной ему жизни. Зная всю неподготовленность своей паствы к постижению догматических вопросов, он уделял данной тематике лишь небольшое место в своих сочинениях. Особое место в тематике проповедей занимает нравственное обличение немилосердного отношения к ближним, жестокости. Социальная направленность его проповедей несомненна. Для святителя были актуальны темы как защита слабых перед лицом сильных, призыв к богатым не притеснять бедных (в частности, крестьян), проявление сострадания к униженным и угнетенным.

Некоторые проповеди святителя были адресованы непосредственно царю и содержат скрытую критику его действий. 20 сент. 1705 г. Димитрий произнес в присутствии Петра I одно из лучших своих поучений, на слова: «Терпением стяжите души ваши» (Лк 21. 19), в котором, в частности, обличает гневливость, которой был подвержен царь. Проповедь, сказанная в 1708 г. в московском во имя св. Иоанна Предтечи монастыре, по-видимому, направлена против указа Петра, отменившего пост в войсках.

Но, все же. Обличая нравственное несовершенство императора, он не был противником проводимых Петром реформ. Дмитрий Ростовский был его истинным сподвижником и помощником Петра, приняв также участие в его постановлениях об усах и бороде, написав с этой целью трактат под заглавием: «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце».

Он понял эпоху и понял необходимость изменений, понимая необходимость реформ с христианских позиций. С позиций Православной цивилизации. В ее распространении и углублении он видел цель своей жизни. Недаром «Келейный летописец» получил известность на Балканах, Афоне и в Румынии еще до выхода в свет печатного издания и распространялся здесь преимущественно в списках[15] Списки «Келейного летописца» в хранилищах южнославянских стран, Афона, Румынии и Молдовы и были достаточно многочисленными[16].

Значение его личности и трудов поистине колоссально. Его труды стали мировоззренческим критерием эпохи и оказали огромное влияние на классическую русскую историографию, литературу, науку. Российские читатели (во всяком случае, светские) в XVIII в. рассматривали Четьи-Минеи Димитрия как памятник не только агиографический, но и исторический. А. Т. Болотов во 2-й части «Жизни и приключений», говоря о своем круге чтения в нач. 50-х гг. XVIII в., упоминает «Минеи Четьи» (отдельные жития из которых он переписывал) в числе исторических сочинений. В. Н. Татищев использовал димитриевскую редакцию Жития святых Кирилла и Мефодия в «Истории российской» (1768). А. Л. Шлёцер, строгий к своим русским предшественникам, высоко оценивал этот текст «великого трудолюбца» Димитрия как исторический источник[17] Четьи-Минеи Димитрия были высоко оценены А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, Л. Н. Толстым, Ф. М. Достоевским и др. Димитрия называли «российским Златоустом», святителю посвящали стихотворные строки М. В. Ломоносов, В. К. Кюхельбекер, И. А. Бунин и др.

Издание «Книги житий святых» оказало влияние на русскую иконопись кон. XVII–XVIII в.: практически сразу после выхода из печати отдельных томов 1-го издания особенности входящих в них текстов стали находить отражение в иконографии[18]. Историки искусства (Т. Казакевич) предполагают возможность влияния состава Четьих-Миней Димитрия (в то время еще не завершенных печатанием) на программу росписей 1695–1696 гг. ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове: появление в стенописи 5 (!) нижних минейных рядов вместо традиционного 1 орнаментального яруса. Предположительно на основании сюжета из «Руна орошенного» — о грешнике, молившемся перед иконой Божией Матери,— сложилась иконография Богоматери «Нечаянная Радость»[19].

Творения Димитрия получили признание не только среди православных, но и в старообрядческой среде (в своеобразной форме). Несмотря на отрицательное отношение к личности автора «Розыска о раскольнической брынской вере» («нарицаемого митрополита Ростовского»)[20], приверженцы «старой веры» осознавали значение и уровень его трудов, прежде всего «Книги житий святых», текстами которой они достаточно активно пользовались (обычно со ссылкой на «Киевское издание» без упоминания автора). Показательно, что авторы старообрядческого «Дегуцкого летописца», составленного в Латгалии, в ряду событий российской светской и церковной истории сер. XVII — сер. XIX в. специально отмечают (опять же без упоминания имени автора) выход в свет первых 3 (2 киевских и московского) изданий Четьих-Миней[21] Последнее издание церковнославянского варианта «Книги житий святых» (вероятно, в какой-то мере отредактированного) было осуществлено в 4 томах в 1913/14 (7422) г. старообрядческой Преображенской типографией в Москве без указания имени автора, с глухой ссылкой на «оригиналы киевской печати»[22].

Он ощущал себя воином на рубежах Церкви и проявил себя как замечательный полемист, миссионер, как борец с расколом. Его «Розыск о раскольнической брынской вере»[23], изданный впервые после его смерти в 1745 году. Им ярко и наглядно показана нравственная и бытовая жизнь раскольников. Некоторые исследователи отмечают, что ряд глав книги могли бы быть применимы и направлены собственно против сектантов мистического и рационалистического характера — против хлыстов и позднейших молокан, но никак не против раскольников-старообрядцев. Но в том-то и ценность его труда – он видел последствия раскола, а последствия – отход от Истины в тьму сект. Святитель Дмитрий не ограничился в борьбе с раскольниками одним «Розыском», известны его проповеди по этому вопросу, т. к. он понимал значение слова Божия как орудия борьбы.

К феномену святости необходимо добавить ту черту святителя, что несмотря на славу просветителя еще при своей жизни, его отличал скромный образ жизни. В своем духовном завещании он утверждал: «С тех пор, как принял я святой иноческий образ и постригся в Киевском Кирилловом монастыре на осьмнадцатом году возраста моего и обещал Богу иметь добровольную нищету, с того времени и даже до приближения моего ко гробу не приобретал я имения, кроме книг святых, не собирал золота и серебра, не допускал иметь лишней одежды ни каких-либо вещей, кроме самых необходимых. В душе и на самом деле старался по возможности соблюсти иноческую нищету и нестяжание, не заботясь о себе, но полагаясь на Промысл Божий, который никогда меня не оставлял»[24].

Являясь во всем образцом благочестия, ростовский владыка неустанно старался искоренять в людях злые нравы, зависть, неправду и другие пороки. По словам его жития, «христианския добродетели Святаго Димитрия одинаково сияли и в иноческой келлии, и на святительской кафедре. Особенно же ярко светили в жизни его молитва, пост, смирение, нестяжательность и любовь к бедным и сиротам».

В собственноручном завещании митрополит Димитрий местом своего захоронения назначил Спасо-Яковлевский монастырь, хотя согласно традиции, местом погребения епархиальных владык обычно служил кафедральный храм. Ростовский Успенский собор. До конца XVIII в. он являлся некрополем архиереев, возглавлявших Ростовскую кафедру, среди которых были и прославленные ростовские святые – епископы Леонтий, Исайя и Игнатий. Вопреки установленным правилам, митрополит Димитрий избрал местом своего упокоения удаленный от центра города монастырь, в котором покоились мощи епископа Иакова, гонимого при жизни и прославленного после смерти. В своем завещании владыка писал: «Аще же владычествующих изволение повелит мя, умерша, погребсти по обычаю, да погребут мя в монастыре Святаго Иакова епископа Ростовскаго, во угле церковном, иде же место ми назнаменовах, о сем челом бью»[25].

Сразу же после его прославления[26] во имя святого стали воздвигать храмы[27]. Одним из ранних посвящений святителю является храм в Тихвинской иконы Божией Матери женском монастыре в с. Вадинск, Пензенской обл., построенный в 1762 г.

26 авг. 1874 г. им было открыто Духовное училище в Ростове в честь его названное Димитриевским В 1883 г. в Ярославле было основано братство во имя Димитрия Ростовского[28], такое же братство существовало в Тобольске.

Он явился небесным покровителем не только целого города, но целой области. В 1761 г. по указу императрицы Елизаветы Петровны строившаяся на Дону крепость была наименована крепостью во имя святителя Димитрия Ростовского (ныне Ростов-на-Дону). Святитель Димитрий. считают покровителем Донской земли. К 250-летию Ростова-на-Дону (1997) в городе был воздвигнут памятник святителю (скульптор В. Г. Беляков). С 90-х гг. XX в. в Ростовской и Новочеркасской епархии Русской Православной Церкви создаются храмы во имя святителя Димитрия[29]. При ростовском кафедральном соборе в честь Рождества Пресвятой Богородицы с 1996 г. проводятся ежегодные Димитриевские образовательные чтения. Святителю Димитрию был посвящен ряд научных конференций: Первые Димитриевские чтения, прошедшие в марте 1996 г. в Российской национальной библиотеке (С.-Петербург), конференция «История и культура Ростовской земли», состоявшаяся в ноябре 2001 г. в Ростовском музее-заповеднике (Ярославская обл.), конференция, посвященная 250-летию канонизации святителя, которая прошла в апр. 2007 г. в Спасо-Яковлевском монастыре.

Необходимо отметить, что почти сразу же святителю Димитрию была составлена служба[30]. Предполагается, что автором службы с акафистом, изданной Синодальной типографией в 1799 г., является Г. П. Гагарин.

Епископ Переславский и Дмитровский Амвросий (Зертис-Каменский) составил первую краткую редакцию «Жития» святителя, содержащую скупые известия о жизни святого и о сочинении им «Книги житий...», «Келейного летописца», «Розыска...», «Руна...»[31]. В 1757-1758 гг. митр. Арсений (Мацеевич) также составил Житие святителя Димитрия и 25 июня 1758 г. представил его на рассмотрение Синода[32] . Житие святителя Димитрия в редакции митрополита Арсения достаточно широко разошлось в рукописной традиции, издано в нач. XX в. [33] Житие было впервые напечатано в Москве в 1786 г.[34] В кон. XIX - нач. XX в. на основе Синодальной редакции были составлены многочисленные жизнеописания святителя Димитрия, дополненные информацией из новых источников, сведениями, почерпнутыми из сочинений святителя. В этот период были созданы: «Жизнь святого чудотворца Димитрия, митрополита Ростовского и Ярославского» Д. Приклонского; «Житие» прот. И. Троицкого, преподавателя Ярославской духовной семинарии, вошедшее в поздние списки «Летописца о Ростовских архиереях»[35] «

О святителе Димитрии можно сказать, что он жил на сломе эпох и можно сказать, что он «живя во Христе» победил секулярную эпоху раздоров и разделений. Он стал для всех поколений, современниками, и живших после него, эталоном и феноменом святости и подлинного просвещения. В скудные и тяжёлые годы изгнания, в конце 20 х годов, в Париже, писал об этом Иван Бунин. Один из его коротких рассказов так и называется: «Святитель». Автор вспоминает обстоятельства смерти святого и вспоминает одного знакомого мужика из «прошлой», дореволюционной жизни. У этого мужика была икона, изображавшая Димитрия, молитвенно стоящего на коленях. Хозяин иконы имел к святому глубокую любовь, доходящую до нежности. Он часто обращался с молитвой к святому, говоря при этом: «Митюшка, милый!»[36]

Наверное, эти слова, сказанные просто и простым человеком в тяжелую минуту своей жизни, и являются феноменом святости святителя Димитрия, митрополита Ростовского.

Протоиерей Димитрий Сазонов, проректор по научной работе Ярославской духовной семинарии, кандидат богословия, доктор философских наук Международной Лиги развития образования и науки, профессор Российской Академии Естествознания (РАЕ), заслуженный деятель науки и образования РАЕ.